Сто семьдесят пять!
– Это несерьезно. Скажи, зачем тебе ковер, и я сделаю скидку в двести динаров.
– Что? – брови Насреддина поползли вверх. – За великую тайну каких-то вшивых двести динаров?
– Триста, даю триста! Нет, даже четыреста, – все распалялся зазывала. – Пятьсот? Ну, скажи, ходжа. Я не смогу заснуть, если не узнаю, зачем такому…
– Ты хотел сказать, оборванцу?
– Нет, нет, – замахал зазывала руками. – Я хотел сказать «уважаемому человеку». Да, да, именно так!
– Хорошо, я тебе скажу по секрету. Слушай же! У моего ишака сегодня годовщина, и я решил ему преподнести дорогой подарок. Твой ковер мягок, и моему лопоухому будет очень удобно на нем спать.
– Да ты в своем уме? – в ужасе отпрянул от ходжи зазывала. – Ты хочешь купить ковер для ишака?
– Конечно, а что в том особенно?
– Твой разум поразил джинн безумия, старик! Подумать только, купить прекрасный персидский ковер для какого-то ишака!
– Прости, но чем мой лопоухий хуже других ишаков, что сидят на подобных этому коврах в своих роскошных домах и обирают простой люд?
– Тьфу на тебя, – отмахнулся зазывала, поняв, что Насреддин насмехается над ним. – Связываясь с тобой, сам невольно становишься ишаком.
– Ну, тебе-то уж точно подобная участь не грозит, – усмехнулся ходжа.
– Почему?
– Устроившись на работу к грабителю Пулату, обирающему народ, ты уже уподобился ишаку. А разве можно стать кем-то дважды? Прощай!
– Ах ты, проклятый оборванец! – затряс кулаками зазывала. – Чтоб я тебя больше не видел возле лавки, слышишь?
– Я все прекрасно слышу, и незачем так кричать, – спокойно ответил ходжа, – а то, гляди, на твой зов могут сбежаться ишаки со всей округи. Впрочем, кто еще, кроме них, может что-то у тебя купить?
Ходжа развернулся и заторопился прочь, больше не слушая хриплых оскорблений зазывалы, позеленевшего от злости, что над ним в открытую насмехается полбазара. Разве до появления Насреддина кто-нибудь мог позволить себе подобное?
Побродив по торговым рядам, ходжа наконец обнаружил лавку с недорогими, но приличными халатами и приобрел один из них. Главное было сделано, теперь вновь можно, не страшась ночного холода или зимних морозов, бродить по городам и селениям. Однако Насреддин пока не торопился покидать дивный уголок горной долины, здесь у него осталось еще немало дел.
После покупки халата у ходжи еще остались деньги, и они с Саидом накупили мяса, риса, масла, моркови и прочего – всего, что необходимо для приготовления отличного плова. Вот обрадуется Икрам, когда вернется домой голодный! И уже на обратном пути Насреддин остановился у плотно скучившихся вокруг одного из торговцев людей. Люди что-то бурно обсуждали, тыча в его товар пальцами.
– Сабля, дивная сабля! Не оставит в живых ни одного вашего врага! Купите, не пожалеете.
Голос торговца показался Насреддину очень знакомым, и он направился к нему. Протолкавшись сквозь толпу зевак, Насреддин с удивлением оглядел саблю, очень ржавую, с зазубренным лезвием и притом чуть погнутую. Торговец, подобно своему товару, тоже был не первой свежести, с вымазанным сажей лицом и повязкой через левый глаз.
– И сколько же ты просишь за нее? – спросил ходжа.
– Всего три тысячи динаров!
– Да ты с ума сошел! – воскликнул Насреддин. – Но я, кажется, знаю, в чем ее сила.
– В чем же? – насторожился странный чумазый торговец.
– От ее вида все враги перемрут со смеху.
Толпа грянула дружным хохотом.
– О глупец! – прошипел торговец. – То не простая сабля, а священная, и когда-то, давным-давно, она принадлежала зятю самого пророка, великому Али! Если ее направить на врага, она удлиняется на целых семь локтей!
– Эка невидаль! – поморщился ходжа. – А вот у меня есть волшебная кочерга, которую я готов продать тебе всего за пять тысяч.
– Кочерга? – уставился торговец на ходжу. – В чем же заключаются ее волшебные свойства?
– Свойства ее в том, что когда жена направляла ее на меня, она удлинялась на целых десять локтей.
Новый взрыв хохота потряс площадь.
– Знаешь что! – разозлился торговец. – Шел бы ты продавать свою кочергу в другом месте.
– Почему? Разве это не базар или именно здесь запрещено торговать кочергами?
– Здесь торгую я!
– Ну и торгуй себе на здоровье. Только вот знаешь?.. – ходжа сделал паузу, зажав в кулак бородку. – У меня есть еще одна волшебная вещь – она уж точно тебе понравится.
– Что за вещь? – насторожился торговец, опуская ржавую саблю.
– Амулет. Он дарует своему обладателю возможность видеть истинную сущность вещей. Я его приобрел, скитаясь по бескрайним арабским землям.
Рыскающий взгляд торговца обшарил Насреддина и остановился на бронзовом амулете в виде человеческой руки.
– И… и что же ты видишь? – облизнул он сухие губы.
– Много чего. Хочешь, я кое-что скажу тебе на ухо, и ты согласишься с этим.
Торговец выставил левое ухо, а Насреддин, склонившись к нему, прошептал:
– Благодаря амулету я могу видеть даже сквозь сажу и повязки, дорогой мулла.
– Ох! – пошатнулся тот, прикрыв не повязанный глаз и схватившись за сердце. – Вон, все вон! Сабля не продается.
Народ, пожимая плечами, стал нехотя расходиться, а когда ушел последний, мулла поманил Насреддина пальцем.
– Скажи, как ты узнал меня? Ведь не благодаря своему амулету?
– Именно благодаря ему, мулла. Не сомневайся, – кивнул ходжа.
– Но… это ведь… такая вещь!
– Все так! Прощай.
– Постой! – Мулла вскочил с циновки и вцепился в руку Насреддина.
– Ну что еще? – недовольно свел брови Насреддин.
– Это… он? – ткнул мулла пальцем в амулет, висящий на шее Насреддина. От желания обладать подобной вещью мулла весь мелко дрожал.
– Возможно, – сдержанно отозвался ходжа.
– Продай мне его! – затряс мулла ходжу за рукав новенького халата.
– Но-но! – отстранил Насреддин муллу. – С ума спятил? Такую вещь и продать тебе. Он мне очень дорог.
– Продай! Я дам тебе… дам… триста динаров!
– Ты смеешься надо мной?
– Пятьсот!
– Уйди ради Аллаха!
– Тысяча. Я даю тысячу! Слышишь?
– Да отстань ты от меня, вот привязался! – отпихнул муллу Насреддин, но тот уже не мог остановиться.
– Три тысячи!
– Нет.
– Пять, пять тысяч! – застонал мулла. – У меня больше ничего нет.
– Ладно, так и быть, – сдался Насреддин. – Значит, ты хочешь купить у меня эту вещь, – ходжа снял амулет с шеи и покачал его на веревке перед носом муллы, – за пять тысяч?
– Да!
– По рукам! – протянул ему правую ладонь ходжа, и мулла с жаром затряс ее.
– По рукам, по рукам.
– Э-э, – ходжа выдернул пальцы из потной ладони муллы и отер их о штаны. – Деньги давай.
– Ах, деньги, – спохватился мулла. – Да, да, конечно.
Он порылся под халатом и выдернул из-за пазухи два пухлых кошеля.
– Здесь ровно пять.
– Мулла, – вздохнул Насреддин. – Я вижу тебя насквозь, не забывай.
– Ох,
