«пони», просто поприветствовала Грейс. Я быстро представила новых танцовщиц, но они почти не обратили на Грейс внимания.
— Ты заменяешь Лили. — Я показала Грейс на вешалку с костюмами. — Ее костюмы здесь, и теперь они твои. Вот наряд для первого номера. — Я сняла расшитый блестками чонсам, едва прикрывавший причинное место. — Приходи ко мне, как только переоденешься.
Проходя мимо зеркала, я глянула на свое отражение. Волосы собраны на макушке, за левым ухом приколоты белые гардении. Потом посмотрела на переодевавшуюся Грейс. Она бросила взгляд в зеркало, чтобы оценить макияж, и решила, что ничего подправлять не надо. И только тогда она пошла в дальний конец гримерной, где я готовилась к выходу.
— Я — Принцесса Тай, — сказала я.
Грейс приоткрыла рот от удивления.
— Так это ты была на обложке «Лайф»? Та самая Принцесса Тай?
— А ты меня не узнала?
В ответ она покачала головой.
— На фото не было лица танцовщицы.
— Так в этом-то вся штука, — хихикнула я. — Безумие, правда? Когда это заведение только открылось, Чарли отказался взять меня на работу. А потом был готов на все, лишь бы я у него выступала. — Я трещала без умолку. — Когда выставка снова открылась, я вернулась на работу к Салли Рэнд. Правда, все думали, что выставка скоро прикажет долго жить, и на этот раз уже навсегда, но «Водная феерия» Билли Роуза спасла ее. Ты слышала о такой?
— Нет.
— Передай мне ресницы, пожалуйста! Они лежат вон в той маленькой коробочке, слева. Видишь? Спасибо. В общем, в том шоу в главной роли выступал Джонни Вайсмюллер. Ну Тарзан, из фильма! А еще они взяли семнадцатилетнюю девушку по имени Эстер Уильямс. И эта парочка имела огромный успех. Люди возвращались на выставку снова и снова, только чтобы посмотреть, как эти ребята плавают. После выступления зрители шли в «Гейуэй». Даже Чарли пришел. «Запретный город» тогда умирал. — Я понизила голос. — Сюда никто не ходил. Держи! — Я протянула Грейс спонж. — Помоги мне со спиной. Только смотри, чтобы крем лег ровным слоем.
Грейс молча смотрела на спонж. Остальные девушки внимательно наблюдали за ее реакцией. Ида замерла на месте, наверное молясь о том, чтобы наконец избавиться от этой обязанности. Подавать чай сестрам Лим и выполнять их мелкие поручения было не сложно, но я же была Принцессой Тай! Знаменитостью! Другой артист на моем месте мог бы потребовать свеженарезанной папайи и ананасов. В этой отрасли не так уж и много преимуществ, поэтому я старалась получить от своего положения все, что могла. Например, заставлять девочек пудрить мое тело и приклеивать выкрашенный в цвет кожи лоскут шелка к интимным местам. Эта процедура напоминала всем в гримерной, кто здесь звезда. Я сделала так, чтобы Грейс вернулась в «Запретный город», потому что скучала без нее и потому что хотела, чтобы она увидела, какой я стала. Она всегда считала себя лучшей танцовщицей, но я теперь звезда. А вокруг звезды должна быть толпа обожателей.
Грейс макнула спонж в крем и провела по моей спине, по ягодицам и ногам, словно механическая кукла. Я взяла вторую пуховку и стала пудрить грудь и живот. Мое тело было окутано облаками пудры, которая постепенно разлеталась по всей гримерной, заставляя других отряхиваться и испепелять меня взглядами. Меня интересовала только Грейс, безразличная к происходящему и к беспокойству, которое она вызывала у окружающих. Девочка сдалась, подчинилась мне без борьбы. Как жаль, что она лишилась своего стержня.
— Чарли искал что-нибудь или кого-нибудь, чтобы оживить шоу, — нервно щебетала я. — Предложил мне сольный номер, но сказал, что платить будет только пятьдесят долларов в неделю, потому что я, видите ли, японка. Судя по всему, сейчас его это не беспокоит. В «Скай Рум» полно японских танцовщиц, да и у самого Чарли теперь выступают девушки с Гавайских островов и филиппинки. Китаянок не хватает, а клиентам по большому счету все равно.
— Азиаты и есть азиаты.
— Я сказала, что меня зовут Руби Том, но Чарли забраковал мое имя. «Мы превратим тебя в нечто особенное, — заявил он. — Будешь Принцессой Тай, сбежавшей из Китая». Ну, раз уж я должна была превратиться в китайскую принцессу, то ни на какие пятьдесят долларов в неделю я соглашаться не собиралась!
— Как Джо? — спросила Грейс.
Ага! Главный вопрос.
— Джо? По-прежнему приходит в клуб, и время от времени мы встречаемся.
— Он сейчас один из множества ее поклонников, — пробормотала Ида, но так, чтобы всем было слышно.
— Ты хотела сказать, что он один из множества твоих поклонников, — не осталась я в долгу.
Другие девушки рассмеялись, а я посмотрела в зеркало, чтобы увидеть глаза Грейс.
— Он очень изменился. Здесь много искушений, а парни есть парни…
— Не наговаривай на человека! — перебила меня Ида. — Ты разбила его сердце и сломала жизнь Грейс. И теперь он ни в чем себе не отказывает.
Грейс сжала зубы.
— Старайся об этом не думать, Грейс, — сказала я ей в утешение. — Вот, возьми эту пуховку и следи за тем, чтобы пудра покрывала всю кожу.
Грейс молча повиновалась.
— Теперь, когда ты здесь, — продолжала я, — можешь всегда пудрить меня. Как хорошо, что теперь о Принцессе Тай будет заботиться настоящая подруга! Помоги мне босоножки надеть, будь добра!
Она опустилась на колени и надела мне на ноги неудобные босоножки на огромной шпильке. Красная лакированная кожа составляла потрясающий контраст с моей напудренной кожей.
Я подошла к зеркалу, чтобы окинуть себя последним критическим взглядом и проверить, хорошо ли держатся гардении.
— Все, я готова, остался только шар. — Я расправила плечи. — Он в шкафчике, возле сцены, под лестницей. Он должен быть идеально чистым, так что используй тряпку и спрей — они там же. Я не хочу выглядеть так, словно меня кто-то лапал! Во всяком случае, до окончания шоу! — Я подмигнула. — Да, перед тем как ты пойдешь за ним, мне нужна твоя помощь с еще одной вещью. Ну, ты понимаешь, надо приклеить лоскуток. — В Грейс, казалось, не осталось ни капли прежнего боевого духа. Она покорно взялась за дело. — Салли Рэнд выступала с веером, я тоже иногда так делаю, но фишка Принцессы Тай — шар.
— Живо, живо, живо! Представление начинается! — крикнул Чарли, открыв дверь в гримерную.
Девушки потянулись к выходу, и Грейс тоже стала подниматься на ноги, но я положила руку ей на голову. Этот жест нельзя было назвать добрым или изящным, но почему, почему она мне не сопротивлялась? Почему она не скинула мою руку и не огрызнулась?
— Сначала мне было страшно до
