Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Женщина у башни
Инициал, Часослов. Walters Ex Libris. Manuscript W.277, folio 75r.
А по соседству с Францией, в Германии, о безответной любви и ее муках пели миннезингеры, музыканты-поэты XII века. Путь романтическим авторам проторил Готфрид Страсбургский своей эпической историей о любви Тристана и Изольды, которая, кстати, заканчивается в определенном смысле хорошо, ибо безответная любовь Тристана длится лишь до того момента, как Изольда теряет решимость и способность говорить нет и происходит адюльтер.
Адюльтер продвигает куртуазную любовь еще на шаг вперед, доводя отношения до логического конца. Тут главное — не попасться.
Супружеская измена
В Средние века супружеская измена редко служила основанием для развода, хотя до нас дошли судебные дела, в которых кто-то из супругов «пошел налево» и был пойман. Неверную жену чаще всего жестоко избивали, если не хуже. Для мужчины измена жены служила тревожным знаком, ведь если она занимается сексом с другим, значит, он сам, вероятно, неспособен выполнить супружеский долг и удовлетворить ее, а в таком никому не хочется признаваться. Как правило, проблема решалась жестоким избиением изменщицы и нотацией мужу в суде. Или не решалась.
Неверных жен осуждали и мужья, и другие женщины, и порой их привлекали к суду для наказания. Обвинить кого-то в супружеской измене было мало; чтобы получить результат, требовалось собрать доказательства. В делах об адюльтере виноватой практически всегда выходила женщина, даже если замешанный в нем мужчина слыл блудником или просто человеком сомнительных моральных качеств.
Агнес Бриньялль, прихожанка церкви Сент-Майкл-ле-Бельфри
Агнес Бриньялль жила в пригороде Йорка; в 1432 году она вышла замуж за некоего Джона Херфорда. Так, во всяком случае, она утверждала. Одно довольно длительное судебное дело базировалось именно на сомнениях в действительности этого брака и на обвинении Агнес в том, что она совершила прелюбодеяние не только с Джоном; в деле говорится, что брачный договор они не заключали. И что, соответственно, она подозревается в распутстве. С каждой стороны было вызвано множество свидетелей, и на определенном этапе в игру вступила обычная для тех времен практика — выяснение, чьи свидетели надежнее. На первый взгляд, дело типично для Средневековья, но в нем есть любопытные детали.
Итак, джентльмен по имени Джон Херфорд, он же Джон Смит, предположительно заключивший брачный договор с Агнес и определенно не раз занимавшийся с ней сексом, привел целую группу друзей, которые поклялись, что он все это время был в отъезде (ездил покупать лошадь для своего начальника); что он вообще дал клятву никогда не жениться и что свидетели Агнес все как один прелюбодеи и им нельзя доверять. Показания некоторых свидетелей Джона противоречили друг другу — то он ездил на ярмарку покупать лошадь, то продавать, хотя лошадь фигурировала везде.
А вот свидетели Агнес называли точный день, время суток и место ее бракосочетания с Джоном и подробно описывали мероприятие, вплоть до того, как кто был одет, какую рыбу они ели на праздничном обеде и какие брачные клятвы давали жених и невеста. Но все безрезультатно. Джон выбрал тактику очернения репутации, надеясь дискредитировать свидетелей Агнес, в том числе ее родную сестру.
Изабель Хенрисон из Бутема
В деле происходит особенно любопытный поворот, когда суд ставит под сомнение показания сестры Агнес Изабель; ее называют ненадежным свидетелем, поскольку ее саму обвиняют в прелюбодеянии. Изабель описывается в протоколе как женщина старше тридцати; она родная сестра Агнес, и они живут в одном доме. В документе говорится:
На дальнейшие расспросы свидетель отвечал, что часто слышал, как несколько мужчин и женщин, жителей города Йорк и его пригородов, заявляли, что Джон Уиллердби, женатый мужчина, на протяжении многих лет удерживал эту Изабель в объятиях супружеской измены и что она родила от него трех или четырех детей.
То, чем Изабель занимается (или не занимается) в свободное время, не имеет абсолютно никакого отношения к разбирательству, но сам факт, что она считается женщиной с низменными стремлениями и сомнительными моральными качествами, делает ее показания по делу сестры менее достоверными и правдивыми. Всё, о чем в один голос рассказывают свидетели Агнес, — о мельчайших деталях, связанных с бракосочетанием, например об одежде, погоде и свадебном меню, — сводится на нет показаниями одного-единственного свидетеля со стороны Джона, который даже не знает, сколько именно детей у Изабель. Это не может не вызывать недоумения. Чем же закончилось разбирательство? Никто не знает. После этих показаний суд переключается на несчастную Изабель.
Кстати, в делах о супружеских изменах чаще всего фигурировали священнослужители, охотившиеся за женами прихожан. Как мы уже знаем, некоторые пользовались своим положением и соблазняли собственных служанок, но другие, более предусмотрительные, предпочитали чужих жен, которые никогда не стали бы требовать на них жениться.
Кэтрин Уолронд и Элизабет Годдэй из Уоддесдона
Благодаря сохранившимся архивам выездного церковного суда архидиаконства Бакингема мы знакомимся с Элизабет и Кэтрин, схлестнувшимися из-за местного капеллана. В протоколах суда конца XV века читаем:
Визитация, 1495 год. Уоддесдон. Элизабет Годдэй назвала Кэтрин Уолронд шлюхой, заявив, что та соблазнила сэра Томаса Кули, капеллана, и заставила его совершить с собой грех прелюбодеяния. В суде Кэтрин отрицала это обвинение. Она сумела оправдаться и была отпущена.
Хоть ее и отпустили, из-за того что Кэтрин в принципе предстала перед судом по подобному обвинению, она стала в глазах общества личностью подозрительной. Что подтолкнуло Элизабет выдвинуть против Кэтрин обвинения, нам неизвестно — возможно, капеллан отверг ее, и она решила, что он положил глаз на соперницу. А может, Элизабет была его любовницей в прошлом. Говорят, в аду не сыскать такой ярости, какая кипит в душе отвергнутой женщины. Впрочем, есть также вероятность, что обвинение было правдивым, но без доказательств слова Элизабет — слова женщины — истинного веса не имели. Вот если бы Кэтрин, пусть и бездоказательно, обвинил в прелюбодеянии мужчина, история, скорее всего, сложилась бы совсем иначе.
Во имя Бога
Обвиненные в прелюбодеянии священники обычно заявляли, что невиновны и никого ни к чему не склоняли, ссылаясь при этом на свою святость. Однако, как мы уже знаем, они редко становились невинными жертвами соблазнения; обычно они и были соблазнителями. Иногда священники даже умудрялись убеждать своих жертв в том, что их личная святость полностью искупает грех супружеской измены или что, поскольку секс нечестив сам по себе, семейное положение женщины особого значения не имеет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
