— Да-а. Пять минут, и можно садиться за стол.
— Я бы перешёл непосредственно к десерту.
— Десерт, к сожалению, не успела! — выкрикиваю в ответ и спешно обращаюсь к подруге: — Представляешь, а ещё он заставляет меня много готовить!
Пулей вылетаю в прихожую и жестами показываю, что не одна. Кирилл хмурится, переводит взгляд на изящные чёрные лодочки Аньки.
— У нас гости, — шепчу я одними губами.
— Понял.
Я в переднике, старом домашнем платье и со связанными пучком волосами. Обычно встречаю своего мужчину при полном параде, но сегодня не успела привести себя в порядок.
Кирилл поднимается наверх, принимает душ и спускается к нам через десять минут. Лицо непроницаемое и серьёзное, только у меня щёки горят. Кажется, что сдаю себя с потрохами.
Мы с подругой сидим за столом и оживлённо болтаем. Моё веселое настроение — напускное, я сильно волнуюсь. Одна маленькая ложь тянет за собой целую череду обманов, но прогонять Аню, единственного человека, который был со мной рядом, когда умерла мама, — это по меньшей мере низко. Тем более я обещала её накормить.
— Добрый вечер! — здоровается Аня, выпрямив спину.
— Добрый, — бросает Самсонов.
— Составите нам компанию за ужином?
— Почему нет?
Кирилл садится во главе стола, берёт приборы. Господи, какой он красивый! Просто слюнки текут от одного вида. Жаль, что ещё некоторое время я не смогу подойти к нему и просто обнять, хотя руки так и чешутся это сделать.
Аня пьёт вино, раскрепощается. Я её безумно люблю, но в моменты, когда она открыто флиртует с моим мужчиной, хочется выцарапать ей глаза. Может, правду говорят, что женской дружбы не бывает? Я ужасный человек, сама загнала себя в эту ситуацию, а теперь сижу и на фоне Ани чувствую себя какой-то замухрышкой. Она ведь не знает, что мы с Кириллом вместе — если бы была в курсе, то ни за что бы так не делала. Настроение сходит на нет, я смотрю в тарелку и без аппетита ковыряю остывший ужин.
— Мне отец вчера такие новости рассказал, аж кровь в венах застыла… Будто в столице готовится серия терактов! Помните, в десятом году было два взрыва на станциях метро «Лубянка» и «Парк культуры»?
— Не помню, — отвечаю честно.
Мне тогда десять исполнилось. Жила в захолустье, телевизор не смотрела, потому что платить за электричество было практически нечем.
— А вы, Кирилл? Помните ведь? — спрашивает подруга. — Как считаете, мой отец прав и нам стоит опасаться мест скопления людей?
Самсонов откладывает столовые приборы в сторону и упирается локтями в стол.
— Можете спать спокойно, Аня. Федеральная служба безопасности всегда стоит на страже интересов общества и государства.
— Значит, это ложь? Мой отец что-то перепутал?
Кирилл бросает взгляд на настенные часы.
— Значит, что пора смотреть вечерние новости. Там как раз передают сюжет о задержанных террористах.
Я мягко улыбаюсь и незаметно качаю головой. Вот невежа! Я совсем забыла, каким несносным он был в начале нашего знакомства. Грубый, неотёсанный мужлан. Сейчас я либо смирилась и не обращаю на это внимание, либо со мной Кирилл действительно изменился в лучшую сторону.
Аня всё понимает и начинает собираться домой. Встаёт и, пошатываясь, направляется в прихожую.
— Кирилл, доброй ночи! Если вам понравились пирожки, которые я приносила в прошлый раз, — только маякните! Я новую порцию испеку!
— Ты ли испечёшь? — посмеиваюсь я, глядя, как Аня пытается обуться.
— Пф-ф. Не я, конечно, у меня руки из задницы растут. Но побаловать такого мужчину охота…
— Ещё бы, — шепчу почти неслышно.
Аня смотрит на себя в зеркало, поправляет волосы. Она красивая девушка и всегда следит за своей внешностью.
— Ты это… Вит, предохраняйся там со своим Назарчиком. Помнишь мою Ольку? На днюхе которая была?
— Ага, помню.
— Она от Арсена залетела. В ноябре свадьба.
Вспомнив потного и изрядно выпившего парня, который приставал ко мне в клубе, морщусь от неприязни. Вот уж «повезло» девчонке.
— Так что, дорогая, трахайся сколько угодно и как угодно, но скажи Назару: пусть презервативами запасается. Ну или тебе придётся сесть на таблетки, если уверена, что он чист.
— Спасибо за заботу, Ань. Я как-нибудь разберусь!
Щёлкает входная дверь, Анька уходит. Я оборачиваюсь и неожиданно утыкаюсь носом в грудь Кирилла. Оказывается, он стоял за спиной! Интересно, как долго? Слышал всё, о чём мы разговаривали с подругой? Судя по каменному выражению лица — да.
— Это не то, что ты подумал! — предупреждаю, заикаясь. — Я сказала, что переспала с Назаром, но на самом деле это не так. Ты же знаешь! Просто не хотелось с подругой тебя обсуждать.
— Так не обсуждала бы.
— Мне нужно было поделиться тем, что я уже не невинна, но видишь ли, Аня непременно поинтересовалась бы подробностями, а рассказывать ей, какого размера твой член, не хотелось.
— Ничего не понятно, но очень интересно. — Кирилл закатывает глаза. — Детский сад какой-то.
— Ты прав.
Я наконец встаю на носочки и делаю то, что давно хотела — обнимаю Кирилла и мягко касаюсь губами его губ. Внизу живота трепещут бабочки, а сердце ускоряет ритм и едва не выпрыгивает из груди от счастья, потому что Самсонов кладёт ладони на мою поясницу и ласкает меня языком.
— Вита, я почему раньше-то приехал… — проговаривает мне в губы Кирилл. — У меня внеплановая командировка нарисовалась. Выезд рано утром.
В груди неприятно щемит, и воздуха в лёгких становится катастрофически меньше.
— Как командировка?.. Куда? Надолго?
— Ориентировочно на месяц, — отвечает Самсонов окончательно убивая меня ответом. — Плюс-минус.
Глава 37
В ушах шумит, я с трудом различаю, что Кирилл говорит. Месяц — это долго, почти целая вечность. Я только-только обрела его, влюбилась по уши, а он уезжает и оставляет меня одну. Так ведь нечестно!
— Вита, ты меня слышишь? — вздыхает Кирилл.
— Не очень.
— Я повторю, только ты соберись, ладно?
Он ведёт меня за руку в гостиную, а затем усаживает перед собой в мягкое кресло. Кладёт шероховатые ладони на мои колени и, поглаживая, в глаза смотрит. Долго и пристально. У меня кожа будто наэлектризовывается от этих простых движений, а сердце учащённо стучит.
Кирилл таким родным стал за это время — поверить не могу… Каждая чёрточка лица, каждая морщинка и шрам. Один мне особенно нравится — тот, что посередине пересекает левую бровь. Я люблю трогать его кончиками пальцев, когда мы с Кириллом лежим в постели, исследуем друг друга и многозначительно молчим.
