Марша переводит взгляд на Дебби, морщится, словно ее заставляют смотреть на что-то неприятное, скажем, на таракана или скользкую мокрицу, фыркает:
- А ты бы уж вообще заткнулась, столетняя девственница. У тебя там паутиной все так заросло, что даже отбойным молотком не продолбиться.
- Зато ты рот откроешь, и асфальт видно.
Звонкий голосок Дебби разносится по всему коридору, и стоящие неподалеку и с удовольствием наблюдающие за перепалкой девчонок парни ржут, поощрительно свистят и улюлюкают.
Марша оглядывается, краснеет от злости, а потом сильнее сжимает локоть Керри, явно собираясь дать понять, кто тут ведущая стерва. Но Керри к тому времени приходит в себя и наглядно показывает, что художественная гимнастика - это вам не просто так, потому что выворачивается из захвата настолько быстро, что Марша только рот успевает открыть.
Керри смотрит на нее, пытаясь сообразить, что бы такое сказать, но Дебби ей явно не переплюнуть, поэтому она только пожимает плечами, выразительно смотрит на свой локоть и говорит нарочито скучным голосом:
- За каждый мой синяк мой парень спросит в десять раз больше. Не советую меня трогать.
Разворачивается и идет к выходу, сопровождаемая злобным, но уже таким незначительным шипением.
У нее есть еще время заскочить в библиотеку и подготовиться к завтрашнему семинару, потому что она более чем уверена, куда бы ее ни отвез Рэй вечером, там явно не будет возможности заниматься. В смысле, учебой.
36. РэйРэй подъезжает к общежитию уже в темноте.
Весь день он возился в мастерской, поэтому ужасно устал и страшно зае**лся. Ему дико хочется поймать свою девочку, увезти ее куда-нибудь, где есть чистые простыни и пахнет не бензином, и всласть потрахать. Так, чтоб долго, чтоб нежно, чтоб неторопливо. Чтоб Керри кричала и текла. И, возможно, сегодня они попробуют кое-что интересное, то, до чего раньше как-то не доходило, с их бешеными встречами хер знает, где и хер знает, как.
Днем , как раз после того, как он спровадил из мастерской Шона, приехал Мигель. Сам. Кинул ему пачку баксов, усмехнулся. Прошел, скот, в дальний бокс, и чего-то долго разговаривал с постоянно трущимся там мексикашкой. Рэй, только зубы сцепив, ждал, когда выйдет. И уедет. Поскорее бы.
Ему хотелось дождаться, пока Мигель и его работники свалят, и поковыряться в боксе самостоятельно. Выяснить, чего там за тачки такие золотые, что ему уже второй раз столько бабла перепадает. Надо понимать, кого конкретно собирается сдавать. И насколько жопа, в которую он залез, полная. Может, все еще есть верятность выплыть из дерьма?
Проблема была в том, что за прошедшую неделю у него никак не получалось попасть туда без свидетелей. Механик Мигеля, постоянно трущийся там, периодически сваливал, конечно. Но в основном, днем. А по ночам запирал бокс за замок. И просто так, не привлекая внимания, с ним не повозишься. Поэтому Рэю приходилось выгадывать. К тому же, если своих работников можно было послать, то любопытного старшего брата хер пошлешь. А он, непоседа, вообще в боксе дольше положенного не сидел. И не было никакой вероятности, что его не припрет глотнуть свежего бензинного воздуха именно в тот момент, когда Рэй возится с замком. Так уже было пару раз, словно чуял, гад, Рэй еле успевал свалить от бокса.
Но сегодня Шон вроде бы четко сказал, что умотает на всю ночь. Типа, ему тоже надоел быстрый перепих на разваленном диване, и он хочет нормального бухла и нормального траха в мотеле.
Рэй его прямо с облегчением спровадил. И решил, что хрен с ним, привезет малышку в мастерскую еще разочек. Ночью глянет бокс без помех и лишних глаз. А потом все, будет уже по факту решать ситуацию.
На этом он успокоился, без особого зубовного скрежета перенес разговор с Мигелем, в котором тот прямо очень жирно намекнул, что вполне в курсе того, что Керри опять появилась в жизни "амиго", и это, с одной стороны, жаль, потому что его друг так расстроился, но девушка брата, а Рэй им, конечно же, как брат, младший... Так вот, девушка брата - это святое. Смотреть можно. Трогать нельзя. Поэтому будут смотреть. Трогать - нет. Пока.
Рэй поморщился и отвернулся.
Не стал нагнетать. Смысла не было.
И, возвращаясь к работе подумал, что эта ситуация с латиносами научила его выдержке. Вот только нахер такие методы учебы.
Керри сбегает с крылечка, и Рэй в очередной раз еле ловит челюсть где-то у земли. Его малышка охренительна. Просто нереальна. И вроде ничего такого. Невысокая, худенькая, с темными, чаще всего, убранными назад волосами. Но взгляд оторвать невозможно. Абсолютно невозможно.
- Скучала... - Керри порывисто и немного угловато обнимает его, а он не удерживается, чтоб не лапнуть от всей души за аккуратную попку, затаскивая на себя и заставляя обнять за талию ногами.
- Рэй... Неудобно же... Смотрят... - Керри, как всегда, смущается, и это заводит еще сильнее. Охренительно заводит.
- Пусть смотрят, - хрипит он и целует немного припухшие губы своей девочки, долго и жадно. Керри, сначала напрягаясь и чуть отталкивая его, в итоге сдается и мягко и возбужденно стонет, прижимаясь сильнее.
Рэй, вздрогнув, решает не нагнетать. Он хотел бы сразу с ней уехать в мастерскую, но надо хотя бы в кафе ее сводить. Пусть немного отвлечется. А потом в бокс, на диванчик.
Рэй краем глаза видит наблюдателей, каких-то стремных сосок, перешептывающихся и разглядывающих их, и сажает свою девочку на байк.
- Поехали?
Керри не спрашивает, куда, просто улыбается и доверчиво жмется к нему. И от этого безоговорочного доверия странно и очень больно щемит в груди. Он не имеет права ее подадставлять. Больше никогда. Никогда.
Кафешка, самая обычная пиццерия, довольно чистенькая, с привычными для такого формата мягкими красными диванчиками. Рэй предусмотрительно занимает угловой, пропускает Керри к окну, садится рядом.
Она смущается. Это их первый раз в людном месте. Рэю кажется, что на них пялятся. Он не привык к таким кафе, всю жизнь протасавшись по низкопробным шалманам и левым хатам. Для него то, что сейчас происходит, это словно переход на новый уровень качества. В нормальную жизнь. Как он и хотел изначально, приехав в Атланту. Снять квартиру, пригласить туда Кер. Жить вместе, обустраиваться. Он бы с удовольствием таскался с ней по всяким магазинчикам, смотрел, как она выбирает украшения для их общего дома. Всякие салфеточки, шторки и что там еще нормальные люди покупают в свои нормальные дома?
А потом они бы обедали в таких вот пиццериях или уютных кофейнях, обнимались, и делали всякую фигню, которую делают обычные люди. Рэю самому казалось диким это свое желание во что бы то ни стало быть нормальным. Но хотелось. С ней. Только с ней.
- Кер, - спрашивает он тихо, после того, как они делают заказ, и официантка уходит, - а ты хотела бы жить... Ну, не знаю... Не здесь?
