— Преподаю тебе урок.
— Урок? Это не смешно! Отпусти меня! А если кто-то войдет?!
— Единственное, что тебя должно волновать сейчас, это то, что я войду в тебя. И если ты начнешь вести себя немного лучше, я позволю тебе тоже кончить.
— Мы не будем заниматься любовью в туалете ночного клуба!
— Ты права, мы не будем, — соглашаюсь я и смотрю, как у нее на лбу появляется маленькая морщинка от непонимания.
— Тогда что…
— Мы будем трахаться, детка.
— Ээ, Марк, мы не можем сделать этого здесь!
Я крепче сжимаю ее бедро, прижимая ее тело к своему, делая все еще невозможным для нее двигаться, и тяну за волосы с силой, которая вызывает лишь укол боли, но заставляет ее отклонить голову назад ко мне.
— Положи руки на столешницу, София, и прогнись попой вверх.
— Ни за что! — возражает она, но я слышу, как меняется ее дыхание. Вижу, как напрягаются соски под голубым шелком платья. Моя девочка не носит лифчик. Из-за этого у нее тоже будут неприятности.
Наклоняюсь к ее уху, покусывая мочку, и целую в шею. Чувствую, как она дрожит всем телом, и даже не пытаюсь спрятать улыбку. Когда смотрю в зеркало, наши взгляды встречаются в отражении, и она никак не может скрыть тот факт, что она сейчас возбуждена.
— Сделай то, что я сказал, София. У тебя нет выбора. Мы оба знаем, что ты хочешь меня. В этом и заключался твой трюк сегодня вечером, верно? Разозлить меня, чтобы я пришел сюда и показал тебе, кому ты принадлежишь? Ведь не было никакого стриптизера, маленькая шалунья?!
— Марк, мы не можем. Я не хотела, чтобы ты пришел сюда и…
— Не лги мне, малышка, — предупреждаю, отпуская ее волосы, чтобы моя рука скользнула вниз по ее спине к сочной, аппетитной заднице.
— Ладно. Я хотела. Я имею в виду, не здесь. Я думала, что если я достаточно распалю тебя, то мы сможем пойти ко мне домой… но мы не можем здесь… Кто угодно может войти.
— Ты не можешь играть в игры с таким человеком, как я, София. Я не какая-нибудь комнатная собачонка, которую ты дрессируешь. Я мужчина! Может быть, ты забыла об этом, но я с большим удовольствием напомню тебе.
— Марк! — ее голос дрожит.
— А теперь положи свои хорошенькие ручки на столешницу и выгни свою попку.
— Я… Марк, давай еще подумаем…
Отстраняюсь чуть в сторону и шлепаю ее по заднице, не слишком сильно, но достаточно сильно, чтобы она поняла. Она задыхается, и ее тело дрожит. Ее сладкая попка прижимается к моей руке. Господи, мне нравится это все больше и больше.
— Сейчас, София!
Она смотрит на меня в отражении. Ее глаза широко раскрыты от удивления, но затуманены желанием, а дыхание такое прерывистое и громкое, что я хорошо слышу его.
Она медленно кладет руки на стойку, все еще наблюдая за мной.
— Хорошая девочка. А теперь выгни на меня свою хорошенькую попку.
— О Боже, — бормочет она, облизывая губы, и делает, как я приказываю.
— Не Бог, детка. Только я. Теперь это красивое тело принадлежит мне. Я просто хочу напомнить тебе об этом, — прижимаюсь губами к ее шее, убрав волосы в сторону, и прокладываю дорожку по ее обнаженной спине. Она больше никогда не будет носить это откровенное платье на людях. Определенно нет.
Скольжу рукой по платью вверх и собираю его на ее пояснице. На ней стринги. О Черт! Глядя на то, как ее ягодицы разделенны этой тонкой линией ткани, удивляюсь, как я не кончаю от этого вида прямо в штаны.
Позволяю своему пальцу двигаться вдоль линии, затем просовываю его под стринги и туго натягиваю, зная, что это давит на ее киску. Я чувствую запах ее желания. Я знаю, она хочет меня.
— Марк, — стонет она. — А если кто-нибудь войдет? — Ее бедра двигаются, когда она пытается тереться о свои трусики. Это зрелище убивает меня. Не думаю, что смогу сдерживаться долго.
— Ты же сама этого хочешь, не так ли?
— Марк, пойдем домой… мы могли бы… — она выжидающе смотрит на меня в отражении.
С трудом отрываюсь от ее манящего запаха и выпрямляюсь, ловя в зеркале ее умоляющий взгляд.
— Поехали домой! — она надувает свои сладкие губы и смотрит так, словно она уже победила. Укрощение Софии очевидно не будет легким. Но я буду наслаждаться каждой минутой этого!
— Я собираюсь трахнуть тебя здесь. Тебе не удастся отговорить меня от этого, София. Ты хотела этого, и ты получишь это. Но я собираюсь сделать это так, как я хочу и где хочу.
— А если кто-нибудь войдет? — хнычет она.
Я быстро расстегиваю ремень и молнию на джинсах. Толкаю их вниз, мой твердый член выпрыгивает, головка уже мокрая от преякулята. Протяжно застонав, упираюсь горячим стволом в ее сладкую попку.
— Тогда они узнают, кому ты принадлежишь.
— Марк, — охает она, когда я провожу пальцами между ее ягодиц.
— Ты ведь принадлежишь мне, не так ли?
— Да, — говорит она так тихо, что я едва слышу ее, но в этом признании чувствуется море эмоций.
— Ты такая мокрая, что я мог бы трахнуть тебя в попку, не делая ничего, кроме как увлажняя ее твоими соками. Тебе очень нужен мой член, не так ли, детка? — Спрашиваю я ее, когда капля преякулята стекает с кончика моего члена на ее задницу.
— Господи, да, но ты должен поторопиться.
— А что, если я не хочу торопиться? Что если я буду трахать тебя так медленно, что ты почти сойдешь с ума, прежде чем я наконец позволю тебе кончить?
— Но, как же люди… Марк, перестань играть со мной.
— Ты все еще не понимаешь, чему я пытаюсь научить тебя, София, — говорю я ей, пристально наблюдая, как мои пальцы опускаются ниже к ее мокрой киске.
— Чему-у-у, — стонет она, когда ее попка толкается назад на меня, а ее губки дрожат под моими пальцами.
— Эта киска принадлежит мне. Я единственный мужчина, который может проникнуть в нее. Ты создана только для меня. Я обхватываю ее и глажу. Ее соки скользят вниз по моей ладони, клитор пульсирует под моими пальцами.
