— В общаге, — не моргнув глазом, соврала Ксюша. — Но родители больше не могут высылать мне денег, а стипендии даже на еду не хватает. Я решила пойти работать, перевестись на заочку. Похожу на лекции, пока не отчислят, а летом восстановлюсь. Все равно пока бесплатно.
Первая девушка вернула ей студенческий.
— Почему тогда не осталась до лета в общаге? Там же дешевле.
— У меня одногруппница уже год квартиру снимает, — эта часть была чистой правдой, — и предупредила о том, что летом место найти очень сложно. Всё-таки курортный город, куча туристов, хозяева взвинчивают цены. А у вас в посте написано: стабильная оплата.
— Это с твоей стороны должна быть стабильная оплата, — хмыкнула вторая девушка, но было заметно, что настроена она уже дружелюбно. — Работа-то хоть есть?
— Еще нет, — призналась Ксюша. — Всё буквально пару дней назад произошло, не успела. Но я готова взяться за любую! Пока что на карточке деньги есть… Сколько надо?
Ей озвучили цену, и Ксюша поспешно кивнула.
— За месяц заплатить хватит! А к следующему — заработаю!
— Ладно, Ксения… — та, что рассматривала студенческий, поднялась на ноги и пошла ставить чайник. — Меня Оля зовут, это Света. Перевезешь завтра вещи…
— Вот все вещи, — Ксюша кивнула на рюкзак. — Книги сдала, чтоб не таскать, конспекты соседке с младшего курса подарила. Вещи оставила дома, как ездила…
Соседки переглянулись.
— Да что ж у тебя такое случилось? Залетела? С родителями поссорилась?
— Мама умерла, — сглотнув, произнесла Ксюша. И, как бы страшно это не звучало — для неё она действительно умерла.
Света вздохнула, мягко, сочувствующе сжала плечо Ксюши.
Оля, ни слова не говоря, поставила на стол три чашки с заваркой и налила всем чая. Больше вопросов они со Светой не задавали.
— Вот твоя комната, — Оля отворила дверь, пропуская Ксюшу в небольшое, но довольно уютное помещение, видимо, раньше служившее детской. — Постельного нет, обычно своё приносят.
— Я завтра куплю, а сегодня и так нормально, — устало кивнула Ксюша. Она, по правде сказать, была рада уже самой мягкой кровати, даже крыше над головой. Пусть и казалось еще немного странным спать не дома.
— Хорошо, — отозвалась Оля. — Ты это серьезно на счет работы? Любая нужна?
— Любая, — подтвердила Ксюша. — Лишь бы платили… тысяч девять, хотя бы.
— Тогда завтра утром со мной пойдёшь. Я в супермаркете посменно, они уборщиц ищут. Первое время так, потом посмотришь, может на кассу — у нас текучка тоже большая.
— Спасибо, — выдавила Ксюша. Она была искренне благодарна, но радоваться почему-то не получалось.
— Ну всё, спи. Ночью по дому не шастай, — строго сказала Оля и вышла.
Их со Светой кровати стояли в одной комнате, но по размеру она была куда больше. И Оля, прошмыгнув внутрь и выключив свет, заперла свою дверь на замок.
Но Ксюша не оскорбилась. Она понимала опасения новых соседок — с чего им доверять незнакомой девушке, так внезапно свалившейся им на голову, да еще без вещей? Вдруг она воровка? А после «гостеприимства» Любы такая осторожность и некоторая отстраненность только радовали. Ей больше всего хотелось побыть одной.
Неслышно подойдя к темному окну, Ксюша отодвинула занавески и выглянула на улицу: погода совсем испортилась, с неба хлестали потоки воды, по асфальту неслись целые реки, размывая несчастные клумбы, порывы ветра то и дело били в окно, заставляя вздрагивать рамы. Где-то далеко в небе к вспышкам молний примешивалось зеленоватое свечение, обозначавшее огромный движущийся силуэт. Зато всех докучливых призраков этой бурей сдуло.
Улица была незнакомой, район — чужим, а вид из окна вызывал странное тревожное чувство, будто она заблудилась. Но теперь придётся к нему привыкать. Хотелось бы надеяться, что с квартирой и работой всё сложится и она останется тут надолго.
Тихо вздохнув и вернувшись к кровати, Ксюша стянула с себя верхнюю одежду, наспех заплела длинные волосы в небрежную косу и начала рыться в рюкзаке в поисках чего-то более свободного для сна. Пальцы нащупали гладкую ткань и вытащили на свет знакомую белую рубашку. Кажется, она запихнула её машинально, когда, почти ничего не видя от наполнивших глаза слёз, отчаянно собирала свои вещи.
Но раз уж взяла… Ксюша нырнула в рукава, начала быстро застегивать пуговицы, закусив отчего-то задрожавшую от этих действий губу. Рухнула на кровать, замоталась в покрывало, свернулась клубком и затихла, пытаясь выгнать все мысли из головы и моментально заснуть.
Не получалось. Прошлую ночь она провела в объятьях Артура, и рубашка всё ещё носила легкий отпечаток его аромата. Не выдержав, Ксюша с тихим, сдавленным всхлипом зарылась лицом в ворот, полной грудью вдыхая остатки сладких и ранящих воспоминаний. Нежные руки и внимательный взгляд, жадные губы и горячие ласки, всплывая в памяти, отзываясь прикосновениями по всему телу, теперь приносили лишь боль. С этим тоже придется смириться, как-то научиться жить, потому что забыть — не удастся.
«Почему я не могу на него злиться, почему?! — мысленно повторяла Ксюша, тихо вздрагивая от немых рыданий. — Почему мечтаю всё забыть и вернуться? И чтоб всё было как прежде. Это же обман!»
Она плакала долго, а успокоившись, еще дольше лежала бездумно, пустым взглядом уставившись в одну точку. А потом, сама не осознавая, что творит, мысленно потянулась к Артуру. Отыскала его искру среди еще более темной изнанки города, с трепетом коснулась сознания и невольно поднесла руку к груди, к заболевшему сердцу. Само собой пришло понимание, что Артуру сейчас очень плохо, а вместе с ним — сомнение и сочувствие. Может, следовало остаться, дождаться его, поговорить, а не убегать вот так? Нет… Ксюша осадила сама себя. Ни к чему эти неловкие разговоры. У него теперь есть жена, и всё остальное просто не имеет значения.
А у неё наконец-то появится жилье и работа. Она справится.
И, остановившись на этой мысли, Ксюша провалилась в забытье без снов.
Следующий день выдался солнечным и на удивление тёплым — и это Ксюшу спасло. Потому что Руководитель Клининговой службы, окинув соискательницу хмурым взглядом и констатировав: «что-то она хилая больно», отправил её трудиться на улицу. Ксюше предстояло проработать полную смену, убирая фантики у входа, подметая стоянку и подземную парковку, собирая в ряд брошенные по всей территории пустые тележки и, ввиду вчерашнего ливня — прочищая решетки стоков и избавляясь от нанесенного песка и грязи.
