Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
— Вы перестали встречаться?
— Нет, меня грызла совесть, что я все свое время отдавала Магнусу, и я старалась приглашать Сюзанну на вечеринки или куда-нибудь в кафе, на бокальчик вина. Наверно, хотела показать ей, что она ошибается, что я отнюдь не зазналась. Через год Магнус сделал мне предложение, и мы, разумеется, пригласили ее на свадьбу. Юнас, вероятно, рассказывал, что познакомился с Сюзанной у нас на свадьбе?
— Да, — кивает Карен, — рассказывал. И уже через несколько месяцев она случайно забеременела.
У Венке вырывается ехидный смешок, который плохо вяжется с ее дружелюбным и сдержанным тоном. Секундой позже она встает, разглаживает несуществующие складки на юбке.
— Случайно? — сухо роняет она. — Я вот не уверена.
Она идет к серванту, заставленному бутылками и хрустальными графинами. Вскинув брови, оборачивается к Карен и Карлу, оба качают головой.
— Ну что ж, а мне самое время принять глоточек для бодрости.
Она берет одну из бутылок и, плеснув немного в стакан, отпивает глоток, потом возвращается на белый диван. Садится, уже с прежней любезной улыбкой. Отпивает еще глоточек, ставит стакан на журнальный столик.
— Значит, по-вашему, Сюзанна так быстро забеременела неслучайно? — спрашивает Карен.
— Да никто в это не верил. Простите, что я разволновалась, но фактически это выглядело… как вторжение, она словно бы сознательно втерлась в мою семью.
— Значит, вы не думаете, что они с Юнасом искренне полюбили друг друга?
Венке Хеллевик снова чуть пожимает плечами и вздыхает:
— Юнаса, конечно, тянуло к ней, но вряд ли он думал о женитьбе, его вынудила ситуация. А что касается Сюзанны, я готова согласиться с отцом: в первую очередь ее привлекали деньги и положение семейства Смеед. Возможно, она действительно была влюблена в Юнаса, но душевной близости между ними не было никогда. Ни искры глубокого чувства, ни спонтанных поцелуев, ни влюбленных взглядов. И все же она странным образом казалась довольной. Не упускала случая упомянуть, что мы с ней породнимся.
— А после их женитьбы. Как бы вы охарактеризовали их брак?
— Думаю, первые два года прошли относительно мирно, в особенности благодаря малютке Сигрид, которую оба, разумеется, любили. Но когда Юнас бросил юриспруденцию и вернулся в полицию, начался сущий ад. Папа рассвирепел, Сюзанна билась в истерике, Юнас уперся и никого не слушал. Это действовало на всех нас, чуть не рассорило семью. Все безвозвратно изменилось. Конечно, мы виделись по большим праздникам и дням рождения, но вообще Юнас и Сюзанна жили в изоляции от остальной семьи. Папа лишил их поддержки, и они были вынуждены съехать из шикарной квартиры на Фрейгате. Однажды я навестила их трешку в Одинсвалле и застала совершенно другую Сюзанну.
— Другую? — переспросила Карен.
— Обозленную, разочарованную. В ней это и раньше замечалось, но теперь словно бы полностью завладело ею и отняло всякую надежду, такой я никогда Сюзанну не видела. Мне прямо жалко ее стало. Юнас, честно говоря, вел себя как сущий мерзавец. Я понимаю, он хотел идти своим путем, не плясать под папину дудку, но ведь он ни с кем не считался, ни с кем не советовался, даже с женой. По иронии, стало ясно, что они с папой два сапога пара, абсолютно беззастенчивые, готовые идти по трупам, лишь бы настоять на своем.
Когда полчаса спустя Карл и Карен опять сидят в машине, оба погружены в свои мысли. В конце концов Карл нарушает молчание:
— Тебе не кажется… В смысле, насколько мы можем быть уверены, что, когда убили Сюзанну, шеф действительно спал дома на диване?
— Не вполне.
— Что ты имеешь в виду?
Карен набирает побольше воздуху, медленно выдыхает.
— Ладно, только пусть это останется между нами. После Устричного фестиваля Юнас ночевал во “Взморье”.
Карл так резко поворачивает голову, что машину слегка заносит.
— Какого черта, Эйкен, почему ты сразу-то не сказала? Ты же сообщила группе, что он пошел домой.
— Я прекрасно помню, что говорила, и ты прав. Он пошел домой, но только утром.
— Ты нам соврала.
— Я сказала не всю правду, но напрямую не врала.
— Вон как, не напрямую. Мило с твоей стороны… в самом деле.
Голос коллеги полон сарказма; Карен быстро смотрит на него. Карл не отрывает взгляда от дороги, но стиснутые челюсти выдают, что он злится.
— Послушай, Карл. Я не хотела при всех рассказывать, что шеф провел ночь в гостинице, с женщиной. Но я проверила, когда именно он ушел из “Взморья”. У него было максимум сорок пять минут, чтобы дойти до ратуши, забрать с парковки машину, доехать до Лангевика и убить Сюзанну. Насколько это правдоподобно, как думаешь?
— Не особенно.
Оба молчат, меж тем как автомобиль одолевает еще несколько километров. И снова молчание нарушает Карл:
— Однако возможно.
35
Карен стоит у окна, смотрит на парковку через дорогу. Раскидистые кроны деревьев Голландского парка качаются на ветру, и все больше желтых листьев слетает на упавшие наземь каштаны. Уже почти семь, стемнело, но в свете уличных фонарей видно, что тротуар мокрый от дождя.
— Быть не может, — бормочет Карен, наклонясь ближе к окну.
В тот же миг на стекло падает маленькая белая снежинка, быстро тает и стекает вниз. Нет, это не обман зрения, дождь со снегом. В начале октября. Как минимум на месяц раньше обычного, даже по доггерландским меркам.
Чуть правее на парковке виднеется ее “рейнджер”, и она думает, что пора ставить машину в гараж под управлением. Садиться в выстуженный автомобиль очень скоро станет неприятнее, чем спускаться в унылый гараж с мигающими лампами дневного света. Да и парковка там для сотрудников бесплатная.
Поздновато уже, думает она, надо ехать домой, пока погода совсем не испортилась.
Но так и стоит у окна. Скользкая дорога привлекает ее так же мало, как и темный безмолвный дом. Лучше бы посидеть в ближайшем баре, в тепле, среди незнакомых людей, слушать гул голосов, хмелеть. Остаться в городе, завтра пораньше прийти на работу. Или, что более правдоподобно, проспать лишний часок.
Вообще-то ехать домой необязательно, думает она. Кухонное окошко приоткрыто, сухого корма и воды хватит, одну ночь кот прекрасно обойдется без нее. В тот же миг она думает, что в такую погоду оставлять окно открытым не стоит и, по правде говоря, надо поехать домой и установить эту окаянную кошачью дверку. Подавив укол нечистой совести, она достает мобильник. Вызывает один из тех номеров, с какими общается чаще всего.
В ответившем голосе звучит неподдельная радость:
— Привет, солнышко! Стало быть, ты жива?
— Такое ощущение, что почти нет. Ты в городе?
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
