Из одного бокового ответвления, как раз когда они остановились передохнуть и перекусить, вдруг раздались громкий скрежет и шипение. Жеребцы забились, стараясь оборвать поводы и убежать. Рат припал к камням и оскалился.
Пугающие звуки стали громче, и оттуда появился обитатель этих мест. Это был огромный слепой паук — лобастая голова, жвалы, с которых капало что-то белое и тягучее, волосатые толстые лапы. Туловище волочилось сзади, две передние лапы тянулись вперед — коготки на их концах подрагивали. На голове не было и намека на глаза — только выступы под кожей.
Путешественники поспешили удрать вместе с лошадьми, но чудовищный паук устремился им вслед, вытягивая лапы. Жеребцы порывались перейти на бег, люди еле поспевали за ними.
— Оставьте одного ему, — прохрипел на бегу Рат. — Он насытится и уйдет, а иначе…
— Нет! — оборвал его Властимир. — Я обет дал не разлучаться с конем. А резанцы верны слову!
— И у нас не принято друзей в жертву отдавать, — добавил Буян.
— Тогда он нас догонит. И убьет, — сказал псоглавец. Паук был всего в десятке саженей позади и не собирался отставать. Видимо, он давно ничего не ел.
Буян на бегу выхватил второй факел и зажег его от первого. Обмотанный тряпицей кнут вспыхнул сразу. Гусляр остановился.
— Уходите вперед! — крикнул он. — Я его придержу.
— Нет, — Властимир бросил повод. — Драться — это мое дело. Ты иди!
— Но, княже…
— Сзади! — завизжал Рат.
Но было уже поздно. Паук подскочил и обрушил на людей свои лапы. Властимира, стоящего чуть дальше, отбросило в сторону, а Буян попал как раз под паучьи жвалы…
Взвыл, словно забыл человечью речь, Рат. Сдавленно вскрикнул гусляр. Последнее, что увидел князь перед тем, как погас факел и наступила кромешная тьма, это отчаянный рывок Буяна вверх, навстречу жвалам…
Слышался только храп напуганных лошадей да тихие звуки, что пропадали вдалеке, — паук уходил назад, шурша волосатым брюхом по камням.
Кони переступали с ноги на ногу, фыркали, даже как-то постанывали. Когда Властимир немного успокоился, он услышал шепот Рата, успокаивающего жеребцов. Под сводами, наполненными эхом, что тоже, видно, изголодалось без звуков, храп коней, топот подков по камням и хриплый голос псоглавца производили так много шума, что Властимиру пришлось повысить голос, окликая Рата.
— Князь? — откликнулся тот. — Ты здесь?
— Здесь, — Властимир двинулся на голос.
— Что будем делать? Решай.
Властимир горестно понурил голову. Надо было жить и действовать — нельзя вечно скорбеть, как ни тяжело. Все-таки гусляр пропал не зря — они живы и, хоть и во тьме, могут продолжать путь.
— Надо выбираться и на солнце устроить тризну в память о Буяне, — тихо сказал он. — Гусляр спас нас — мы должны жить.
— Надеюсь, его душа упокоится в мире, — сказал Рат.
— Кто там собрался бросить меня здесь? — вдруг невдалеке послышался недовольный голос. — Обрадовались, что ничего не видать?
— Буян? — воскликнули Властимир и Рат. — Ты жив?
— Нет, умер, — беззлобно ответил тот. — Я факел потерял, а у вас нет терпения подождать, пока я его найду!
— Ну, скаженный! — не сдержался князь. — Не мог голос подать? Знаешь, как я переволновался!
В темноте послышался топот ног, и, немало напугав князя, на него налетел гусляр, ощупью отыскивая его руки.
— Повтори, что ты сказал? — радостно прошептал Буян. — Ты волновался? Ну, наконец-то! — Он встряхнул Властими-ра за плечи.
— Мы все живы и здоровы, надо уходить, — заторопился Буян. — Рат, у тебя был лук. Давай его сюда — я факел потерял, новый сделаю.
Тряпиц оставалось мало, и новый факел горел слабо, мигая.
— Скоро погаснет, — определил Рат.
— Что поделать, — Буян пошел вперед. — Тот, хороший, пауку достался.
— Как ты отбился от него? — спросил князь.
— Очень просто — сунул в пасть горящий факел. Мнится мне, он здорово опалился! Теперь не погонится.
Они прошли немногим более версты, когда их подстерегла новая неожиданность. Ход внезапно расширился, раздался вверх и в стороны, образовав огромный грот, дальние стены которого терялись во мраке — слабый свет факела не позволял определить его размеры.
Путники остановились на пороге.
— Пришли, — устало молвил Рат — Это конец. Мы ошиблись. Всеми овладело тягостное настроение — пройти столько, и зря! А возвращаться — во мраке и куда? Там их ждет то чудовище, раненное и злое. Но даже если бы его не было — куда им идти, не видя дороги? Факел еле теплился, долго он не продержится.
Буян нерешительно двинулся в глубь пещеры. Каждый его шаг отражался многократным эхом, и оно превратилось в сплошной шум, когда его догнали князь и псоглавец с лошадьми в поводу.
— Мы прошли так много, — сказал гусляр, — неужели мы не можем сделать еще несколько шагов? Ведь мы не знаем, что на той части плана, которая не сохранилась, может, там сразу выход?
Бесшумно и неожиданно из мрака им навстречу показалось чудовище. Все замерли, не в силах пошевелиться, но, приглядевшись, поняли, что бояться нечего. Чудовище было каменным.
Но даже изваянное из камня и пострадавшее от времени, оно поражало взгляд.
Чудовище имело вид огромной уродливой ящерицы, вставшей на задние лапы и зло оскалившей тяжелые зубастые челюсти. Задние лапы и хвост у него были толстыми и мощными, а передние — маленькими и казались птичьими. Голова чудовища склонялась над алтарем, где лежали давно остывшие угли.
Увидев чудовище, Рат припал на передние лапы и зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом.
Буян как зачарованный приблизился к алтарю и воткнул факел в щель сбоку.
— Глазам не верю, — благоговейно прошептал он. — Неужели Ящер?
— Кто? — спросил Властимир.
— Ящер, княже, — тихо сказал Буян. — Когда-то он правил этой землей. Люди, которых привел сюда Волхв, поклонялись ему. Сам Перун братался с ним — ему Ящер передал тайные знания. Из-за знаний они поссорились, и Перун велел народу забыть про Ящера. После его смерти люди разрушили алтари Ящера и воздвигли идолы Перуну. Но Ящеру еще долго поклонялись тайно некоторые волхвы и их последователи. Ящер был могущественнее всех богов и добрее к людям. Эта доброта его и сгубила… Но память о нем не пропала.
— Чтобы славяне поклонялись такому зверю? — скривился Властимир. — Не верю!
Гусляр кротко вздохнул, подошел к своему коню и извлек из тороков гусли:
— Смотри!
При неверном свете чадящего факела Властимир и Рат увидели на обратной стороне гусель искусно вырезанную картину жертвоприношения идолу Ящера — каменный идол был как две капли воды похож на того, что стоял перед ними.
