Книга Хикори-дикори - Агата Кристи

– Да, ловко придумала девушка! – сказал инспектор Шарп.Сказал снисходительным, почти отеческим тоном.

Он сидел, перекладывая паспорта из одной руки в другую,словно тасуя карты.

– Ох и сложно же копаться в финансовых делах! – продолжалон. – Мы запарились, бегая по банкам. Она здорово умела заметать следы. Нампришлось попотеть. Пожалуй, через пару лет она могла бы выйти из игры, уехатьза границу и жить припеваючи на средства, добытые, как говорится, нечестнымпутем. Особо крупными махинациями она не занималась: ввозились контрабандныебриллианты, сапфиры и так далее, а вывозились ворованные вещи. Ну и разумеется,не обошлось без наркотиков. Все было четко организовано. Она ездила за границупод своим и вымышленными именами довольно редко, а контрабанду всегда провозил,сам того не подозревая, кто-то другой. У нее были за границей агенты, которые внужный момент подменяли рюкзаки. Да, ловко придумано. И только благодаря месьеПуаро мы смогли напасть на след. Она, конечно, поступила очень умно, подбивбедняжку Селию на воровство. Вы ведь сразу догадались, что это ее идея, месьеПуаро?

Пуаро смущенно улыбнулся, а миссис Хаббард посмотрела нанего с восхищением. Разговор был приватный, они сидели в комнате миссисХаббард.

– Ее сгубила жадность, – сказал Пуаро. – Она польстилась накрасивый бриллиант Патрисии Лейн. Тут она допустила промашку, ведь сразу становилосьясно, что она хорошо разбирается в драгоценностях. Не каждый может правильнооценить бриллиант и догадаться заменить его цирконом. Да, конечно, у меня сразувозникли подозрения. Валери Хобхауз, однако, не растерялась, и, когда я сказал,что считаю ее зачинщицей в истории с Селией, она не стала отпираться и оченьтрогательно объяснила причины своего поведения.

– Но неужели она способна на убийство? – воскликнула миссисХаббард. – На хладнокровное убийство? Нет, у меня до сих пор не укладывается в голове!

Инспектор Шарп помрачнел.

– Пока мы не можем предъявить ей обвинение в убийстве СелииОстин, – сказал он. – Она попалась на контрабанде. Тут сложностей не будет. Нообвинение в убийстве гораздо серьезнее, и прокурор пока не видит оснований возбуждатьдело. У нее, конечно, были причины пытаться убрать Селию, была и возможность.Она, вероятно, знала о пари и о том, что у Нигеля есть морфий, но никакихреальных улик нет, и потом, не надо сбрасывать со счетов другие убийства. Она,разумеется, могла отравить миссис Николетис, но уж Патрисию Лейн она навернякане убивала. Она – одна из немногих, у кого есть твердое алиби. Жеронимо вполнеопределенно утверждает, что она ушла из дома в шесть часов. И он упорно стоитна своем. Не знаю, может, она его подкупила…

– Нет, – покачал головой Пуаро. – Она его не подкупала.

– И потом, у нас есть показания аптекаря. Он ее прекраснознает и говорит, что она зашла в аптеку в пять минут седьмого, купила пудру иаспирин и позвонила по телефону. Она ушла из аптеки в пятнадцать минут седьмогои села в такси – там, напротив стоянки.

Пуаро подскочил на стуле.

– Но ведь это, – сказал он, – великолепно! Это как раз то,что нам было нужно!

– О чем вы, скажите на милость?

– О том, что она позвонила из аптеки на углу.

Инспектор Шарп раздраженно поморщился:

– Погодите, месье Пуаро. Давайте проанализируем известныенам факты. В восемь минут седьмого Патрисия Лейн еще жива, она звонит из этойкомнаты в полицейский участок. Вы согласны?

– Я не думаю, что она звонила отсюда.

– Ну, тогда из холла.

– Нет, из холла она тоже не звонила.

Инспектор Шарп вздохнул:

– Но надеюсь, вы не ставите под сомнение сам звонок? Или,может, я, мой сержант, констебль Най и Нигель Чэпмен оказались жертвамимассовой галлюцинации?

– Разумеется, нет. Вам позвонили. И у меня есть маленькоеподозрение, что звонили из автомата, который находится в аптеке на углу.

У инспектора Шарпа отвисла челюсть.

– Вы хотите сказать, что на самом деле звонила ВалериХобхауз? Что она выдала себя за Патрисию Лейн, которая в то время была ужемертва?

– Совершенно верно.

Инспектор помолчал, потом со всего размаху стукнул кулакомпо столу:

– Не верю! Я же слышал… сам слышал голос…

– Слышали, да. Девичий голос… прерывистый, взволнованный. Новы же не настолько хорошо знали Патрисию Лейн, чтобы узнать ее по голосу?

– Я-то нет, но с ней разговаривал Нигель Чэпмен. А егонельзя провести. Не так-то легко изменить голос по телефону или выдать себя задругого. Нигель Чэпмен понял бы, что с ним говорит не Пат.

– Да, – сказал Пуаро, – разумеется. Более того, он прекраснознал, что это не Пат. И немудрено, ведь незадолго до звонка он сам убил ееударом в затылок.

Инспектор на мгновение потерял дар речи.

– Нигель Чэпмен? Нигель Чэпмен? Но когда мы увидели мертвуюПатрисию, он плакал… плакал как ребенок!

– Вполне возможно, – сказал Пуаро. – Думаю, он был к нейпривязан… насколько он вообще способен привязаться. На протяжении всегорасследования Нигель Чэпмен оказывался самой подозрительной личностью. Кто имелв своем распоряжении морфий? Нигель Чэпмен. Кто достаточно ловок исообразителен, чтобы разработать хитрый план убийства? У кого хватит смелостидовести его до конца и сбить с толку преследователей? У Нигеля Чэпмена. Ктожесток и тщеславен? Нигель Чэпмен. У него все качества, которыми долженобладать убийца: он безумно заносчив, злобен, любит ходить по острию ножа ипоэтому часто совершает безрассудства, лишь бы привлечь к себе внимание. Взятьхотя бы историю с конспектами! Вдумайтесь, какой это прекрасный блеф: онзаливает их своими чернилами, а потом подсовывает платок в комод Патрисии! Ноон хватил через край, когда вложил в руку Пат волосы Лена Бейтсона. Это былаего роковая ошибка – ведь он упустил из виду, что раз Патрисию ударили сзади,то она просто физически не могла схватить убийцу за волосы. Все преступникиодинаковы: они слишком себя любят и слишком высоко ценят свой ум и обаяние,потому что в чем, в чем, а в обаянии Нигелю отказать нельзя. Это обаяниекапризного дитяти, которое никогда не повзрослеет и живет только собой и своимиинтересами.

– Но почему, месье Пуаро? Почему он убил их? Остин – ещепонятно. Но зачем ему было убивать Патрисию Лейн?

– А вот это, – сказал Пуаро, – нам и предстоит выяснить.