– Тем не менее, – сказал Мейсон, – вы боялись, что по этомуповоду мальчику будут задавать вопросы, и спрятали его где-то так, что полицияне может его допросить, не правда ли?
– Я не делал ничего подобного! – рявкнул Кэмпбелл. –Разумеется, я никому не позволю травмировать моего сына и промывать семилетнемумальчику мозги, чтобы…
– Один момент, один момент, – вмешался Гамильтон Бергер. –Мистеру Кэмпбеллу нет необходимости сообщать какую-либо информацию, хотя я могупонять его справедливое негодование. В любом случае данный перекрестный допросведется неправильно, неразумно, он касается вещей, не имеющих никакогоотношения к данному делу.
– Я полагаю, что допрос может выявить предубеждениесвидетеля. Мне бы хотелось знать, что произошло в его конторе в субботу, –сказал судья Элмер. – Не вижу причины, почему свидетель не может отвечать назаданный ему вопрос. Он выглядит человеком, способным защитить себя.
Гамильтон Бергер сел. Кэмпбелл продолжил:
– Я сказал вам то, что должен был сказать. Разумеется, я несобирался дать какому-то ловкому адвокату возможность сделать из моего сынаразменную монету в деле о хищении. Признаю, что велел гувернантке Элизабет Доуотвезти его в такое место, где его не будут беспокоить вопросами, и держатьтам, пока я не дам знать, что Карлтон может вернуться.
– Но как вы собираетесь дать ей знать об этом, если сами незнаете, где они находятся?
– Я велел Элизабет Доу время от времени звонить мне.
– Вопросов больше не имею, – сказал Мейсон.
– Дело со стороны обвинения закончено, – объявил ГамильтонБергер.
– Мне бы хотелось вызвать для дальнейшего допроса ЭлизабетДоу, – сказал Мейсон.
– Мы протестуем, ваша честь, защита явно пытаетсядействовать в свою пользу.
– Видимо, так оно и есть, – согласился судья Элмер. – МистерМейсон, если вы сообщите цель перекрестного допроса, то, возможно, суд и приметрешение вызвать названного свидетеля.
– Я хочу узнать, где начиная с субботнего вечера прячут семилетнегомальчика, сына Эндикотта Кэмпбелла, – объяснил Мейсон.
– Не понимаю зачем, – сказал судья Элмер.
– Это может иметь большое значение для процесса, – ответилМейсон.
Судья Элмер отрицательно покачал головой:
– Я так не думаю. Просьба повторно вызвать Элизабет Доу длядачи показаний не может быть удовлетворена. У вас есть какая-либо твердая линияведения защиты, мистер Мейсон?
– Если суд позволит, – сказал Мейсон, – я прошу отложитьслушание до шестнадцати часов. К этому времени я либо представлю необходимыедоказательства защиты, либо передам дело суду без всякой защиты.
– Почему вы просите этой отсрочки, мистер Мейсон? Какветеран судебной защиты, вы наверняка должны понимать: против вашей подзащитнойсобраны такие убедительные улики, что защита не сможет найти абсолютно никакогомотива, способного склонить суд к решению освободить обвиняемую.
Это не слушание, на котором необходимо доказать несомненнуювиновность подсудимого. Здесь происходит всего лишь слушание с цельюопределить, совершено ли преступление, и если совершено, то есть ли разумныеоснования считать, что его совершил обвиняемый. Все эти условия точнособлюдены.
Гамильтон Бергер, не упуская возможности сделать несколькозамечаний, снова вскочил с места.
– Более того, если суд позволит, – начал он, – я считаю, чтообвиняемой не следует оказывать никакого снисхождения. Перед нами крайнеотталкивающая ситуация, когда молодая женщина, злоупотребив оказанным ейдоверием, ограбила компанию, где работала. Далее она попыталась скрытьрастрату, снискав расположение главы корпорации. Потерпев неудачу, она, чтобызамести следы, совершила убийство. Мы знаем об одном совершенном ею убийстве,но я думаю, благодаря представленным доказательствам суд понял, что, вполне вероятно,обвиняемой совершено два убийства.
– Обвиняемая под стражей, – возразил Мейсон. – Она несовершит больше никаких убийств, пока находится в тюрьме. Я считаю, что, как ееадвокат, имею право на полтора часа для разработки той линии защиты, которую яуже имею и которую предъявлю суду. Она может прояснить некоторые моменты,требующие уточнения. В качестве профессионала я могу заверить: у меня естьоснования считать, что я сумею найти доказательства величайшей важности впоследующие полтора часа.
– Будучи хорошо знакомым с репутацией защитника, суд намеренпринять его заверения.
– Я тоже хорошо знаком с репутацией защитника! – выкрикнулБергер. – Эта репутация основана на обмане.
– На исключительной сообразительности, – поправил его судьяЭлмер. – На сообразительности вкупе с честностью. Порой его сообразительностьвыводит прокуратуру из себя, но, насколько известно суду, честность этогозащитника никогда не ставилась под сомнение. Суд удовлетворяет ходатайствозащиты. Судебное разбирательство отложено до шестнадцати часов. Обвиняемуювернуть под стражу.
Мейсон подозвал Деллу Стрит и Пола Дрейка и быстро подошел кместу, где сидел лейтенант Трэгг.
– Лейтенант, – сказал он, – могу ли я отвлечь вас на минуткупо весьма срочному делу?
Трэгг на мгновение задумался, затем сказал:
– Почему бы и нет?
– Тогда за мной, – бросил Мейсон.
Адвокат повлек своих спутников к лифту. Они успели заметнообогнать публику и первыми занять кабину.
– Опускай без остановок, прямо на первый этаж, – велелМейсон лифтеру. – Срочное дело.
– Эй, погодите, – сказал Трэгг. – Что случилось?
– Мы собираемся кое-что предпринять, прежде чем успеютдогадаться, что мы делаем.
– Нет, погодите, – запротестовал Трэгг. – Я не на вашейстороне, Мейсон. Я на…
– Вы хотите или не хотите поддержать закон и защититьграждан? – спросил Мейсон.
Трэгг усмехнулся:
– Не стоит меня убеждать, я за материнство и против греха. Япоеду с вами, Перри, но предупреждаю: в случае чего я задам вам хорошую трепку.
– Согласен, – сказал Мейсон.
Лифт остановился на первом этаже. Мейсон ринулся к выходутакими широкими шагами, что Пол Дрейк с трудом держался рядом с ним, в то времякак Делла Стрит и коротконогий лейтенант Трэгг почти бежали.
Адвокат вел их туда, где стояли припаркованные автомобили.
– Лейтенант, ваша полицейская машина находится здесь? –спросил Мейсон.
Трэгг кивнул.
– Сядем в нее, – сказал Мейсон. – Вы садитесь за руль.Включите сирену и мигалку.
