Ей некуда больше идти.
Ее рука потянулась к ручке двери, затем она почувствовала, как карета накренилась и кучер крикнул:
– Эй!
Ее сердце остановилось, когда черная дверца открылась. Она вжалась в сиденье, неуверенная, что это Харт, но все равно испуганная.
Затем маленькое личико просунулось в карету.
– Стимп?
– Отойди от моей кареты, ты, драная крыса! – кричал кучер.
Стимп прыгнул внутрь со словами:
– И где вы были?
Кучер начал спускаться, и карета раскачивалась из стороны в сторону.
– Все нормально, – крикнула ему Эмма. – Я знаю этого мальчишку.
Стимп поджал губы.
– Герцог в большой печали.
– Снова платит тебе, чтобы ты следил за мной?
– Нет, не это. Я должен послать за ним, когда увижу вас. Он страшно злится.
– Да. Я знаю.
– И кажется, он был здорово пьян, пока ждал вас в своей роскошной карете. В глазах было черт знает что.
От этого Эмма почувствовала себя смелее.
– Пьяный и злой, и ты хотел привести его к моему дому?
Упрямый подбородок поднялся.
– Может быть, вы заплатите мне побольше?
– Может быть.
– Но вы заплатили мне один раз, и все. Я практически на содержании у его светлости. – Он пожал плечами, выражая симпатию, но не сожаление.
Эмма отвернулась и снова взглянула на свою сиротливую дверь, которая вела в ее одинокий дом. Харт разгневан и пьян. Дрожь била ее как в лихорадке, она едва могла дышать. Она приняла решение. В конце концов, она может позволить себе совершить эту глупость.
– Нет необходимости информировать герцога, Стимп. Я сама найду его.
Маленькое личико скорчилось от удивления.
– Не могу поверить.
Стянув перчатки, Эмма бросила их на противоположное сиденье.
– Веришь ты мне или нет, но я не стану сидеть здесь и ждать, когда меня загонят в угол. А теперь вылезай из кареты. Если мужчина хочет сражения, он получит его.
Он не мог поверить в это, даже спустя несколько часов.
Скандальная? Да. Безрассудная и чувственная? Да. Но Харт не мог поверить, что она может дойти до такого. Предложить свое тело в залог! Немыслимо.
Он говорил себе, что она не это имела в виду и что за этим ничего бы не последовало. Дьявол, Харт не позволил бы ей. Но это не отменяло того, что она публично предложила себя другому мужчине, а Харту отказывала даже в намеке на возможную близость.
«Вы не должны быть таким добрым», – говорила она.
– Нет, – прорычал Харт, сидя в пустой библиотеке, – больше нет.
Нежность, беспокойная забота, которую он начинал ощущать, превратились сейчас в кипящую ненависть. Он хотел сделать все, чтобы заглушить это чувство, но алкоголь только разжигал пожар.
Харт сжал ножку бокала в руке. Ссадины на его костяшках горели огнем, когда бурбон перелился через край и капнул на пальцы. Этот подонок Марш мог получить ее! Харт сожалел, что успел ударить его только пару раз, прежде чем их разняли. Вмешавшиеся джентльмены утверждали, что несправедливо избивать человека в бессознательном состоянии. Харт громко возражал.
Несмотря на то что он был один, Харт бросил несколько душераздирающих проклятий, прежде чем опрокинул остатки бурбона, и потянулся к колокольчику.
Харт понимал, что если он вступит в конфронтацию с Маршем, это будет похоже на соперничество и все станет еще унизительнее. Куда проще объяснить, что он и Эмма давно пребывали в дружеских отношениях и, естественно, поведение Марша взбесило его. Тогда он получит несколько понимающих кивков и поздравлений с тем, что наконец развязался с леди Денмор. Но Харт не мог размышлять спокойно. Он был ослеплен, взбешен, оглушен неожиданной болью.
– Ваша светлость? – Бутылка пуста. – Сэр. – Камердинер вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд. Харт подумал, что он угадал его желание, но тут же заметил, что его руки пусты.
– Ваша светлость, дворецкий сообщил мне, что у вас визитер.
Харт поднял брови, ничего не понимая.
– Стимп?
– Нет, сэр. Леди Денмор. Я могу пригласить ее войти?
Он, думая о бурбоне, машинально кивнул. Может, какая-то другая леди Денмор? Не может быть, чтобы Эмма. Прийти к нему? После всего? Нет, она не могла позволить себе такую глупость. Он почувствовал внезапный страх от мысли, что может сделать с ней, если она войдет, но тут она вошла, и всю апатию как рукой сняло.
Алкоголь будоражил кровь, разжигая злость. Он уверенно поднялся и вполне сносно удержался на ногах. Эмма смотрела на него, и Харт почувствовал, что на его губах дрожит улыбка. Ей следовало испугаться. Ей следовало бояться.
– Зачем ты здесь? – Он осмотрел ее, отметив прелестное золотисто-алое платье, подчеркивающее высокую грудь и тонкую талию. Этот золотистый шелк придавал ее коже неповторимый оттенок, похожий на кремовый жемчуг. Он никогда не видел ее такой красивой. – Глупая овечка.
– А вы лев, как я полагаю?
– О да!
Мортон закрыл за ней дверь. Она остановилась в нескольких шагах от Харта. Казалось, ее окружало золотистое сияние, мягкое и нежное на фоне темного дерева библиотеки. Ее волосы были под цвет платья.
Она глубоко вздохнула. Грудь поднялась, упираясь в корсет.
– Мне сказали, что вы искали меня, ваша светлость.
– И ты позволила себе прийти ко мне?
– Как видите.
Харт насмешливо вздохнул.
– Ну и ну! Это крайне глупо с твоей стороны.
Она скрестила руки на животе.
– Почему? Разве вы не хотите наказать меня за мое поведение?
Харт поднял голову и пересек просторную комнату, сдерживая гнев, который накатывал на него волнами, превращая его кровь в бурлящий поток.
– Это то, о чем ты думала? Что я хочу подвергнуть тебя наказанию? Как ты наивна, Эмма. Я не твой наставник, чтобы читать нотации. Я не твой отец и не собираюсь увещевать тебя. – Он стоял в шаге от нее и наблюдал, как при каждом дыхании поднимается и опускается ее грудь. – Но я хочу… – Ее глаза следили за ним, когда он поднял руку и прикоснулся одним пальцем к ее ключице. – Я хочу… да, я хочу наказать тебя.
Она вздохнула. Округлости ее груди коснулись его руки.
– Я не сделала вам ничего дурного… Вы не имеете права.
– О, моя сладкая. – Он прошелся пальцем по краю корсета. – Если бы я не имел права, ты бы не пришла сюда.
Она покачала головой и отступила на шаг, подняв руки, чтобы оттолкнуть его.
