Описанное нами явление, известное как проблема временной связи, представляет собой один из самых трудноразрешимых вопросов когнитивистики, над которым ученым придется еще долго ломать головы. Как мозг отслеживает время поступления пакетов разнородных данных и каким образом осуществляется повторная интеграция данных, благодаря которой мы осознаем происходящее как целостный опыт? Как мозг узнает, как соотносятся во времени наблюдаемые события и свойства вещей? Декарт утверждал, что синтез сведений о мире, полученных посредством органов чувств, осуществляется в шишковидной железе, которую он уподоблял сцене или театральным подмосткам, на которых сознание разыгрывает свой спектакль. Осознание реальности и выработка ответа на действие внешних раздражителей происходит в тот момент, когда импульсы извне достигают шишковидной железы. В наше время мало кто воспринимает всерьез теорию центральной сцены, но, к раздражению Деннета и прочих философов, ее бледная тень до сих пор скитается по свету. «Сам по себе мозг выступает в качестве генерального штаба, в котором заседает главный наблюдатель, – писал Деннет. – Но было бы ошибкой полагать, что где-то глубоко в недрах мозга скрывается еще один генштаб, проникновение в ближний круг которого служило бы обязательным или оптимальным условием для приобретения сознательного опыта».
Иглмен отмечает, что наш мозг состоит из множества подобластей, каждая из которых располагает собственной архитектурой, а в некоторых случаях – заодно и собственной историей. Структура мозга напоминает лоскутное одеяло, сотканное в ходе долгой эволюции. Информация, которую несет в себе одиночный раздражитель, к примеру яркие и темные полосы, замеченные на шкуре тигра, поступает в мозг по разным каналам и с разным временем отставания. Продолжительность времени ожидания нервной системы, заполняющего промежуток между действием того или иного раздражителя и ответом нейронов, существенно варьирует в зависимости от области мозга и условий окружающей среды. Также имеет значение характер вводных данных: нейроны, расположенные уровнем выше зрительной коры, в которой находится основной центр обработки визуальной информации, среагируют на яркую вспышку быстрее и интенсивнее, чем на тусклую. А теперь представьте себе волну всадников, выступающих из города с донесением, в которую по пути следования вливаются всадники из других городов. У некоторых всадников лошади резвее, у других медленнее. Возбуждение нейронов распространяется аналогичным образом: во время прохождения через структуры головного мозга изначально одиночный раздражитель расширяется во времени.
«Ваш мозг пытается составить целостную картину только что произошедшего события, – пояснил Иглмен. – Наша проблема в том, что сознание намертво привязано к аппарату, который в ответе за несинхронное поступление информации». Здесь напрашивается вывод, что нервная система в первую очередь реагирует на раздражители, действующие на нейроны зрительной коры. Иногда на счет времени ожидания нервной системы относят и эффект отставания вспышки: вероятно, мозг обрабатывает информацию о вспышке и движущемся объекте с разной скоростью. К тому времени, когда извещение о вспышке проделает путь от чувствительных клеток глазного дна до таламуса зрительной коры, кольцо уже успеет переместиться на определенное расстояние, и в конечном итоге вспышка и кольцо предстанут перед вашим взглядом порознь. Из этой теории следует, что субъективное определение длительности того или иного события напрямую отображает его фактическую продолжительность. Однако предлагаемый вывод весьма далек от истины, иначе, как утверждает Иглмен, нас повсюду преследовали бы странные видения. Взгляните на сложенные в штабель ящики, которые отличаются друг от друга лишь оттенком цвета: ящики приглушенных расцветок расположены внизу, яркие – вверху:
Теперь груда ящиков приходит в движение, раскачиваясь вперед и назад на странице. Если ваше внимание функционировало в режиме реального времени, точно следуя за взглядом, когда вы по порядку осматриваете каждый ящик в штабеле, то от вас бы не укрылось, что ярко окрашенные ящики попадают в поле зрения немного раньше, чем светло окрашенные (поскольку яркая расцветка по сравнению с более тусклой представляет собой более сильный раздражитель, который быстрее достигает зрительной коры). Как следствие, вам бы показалось, что яркие ящики слегка выступают вперед, а сам штабель слегка покосился, и ящики приглушенных оттенков отступают назад, как показано на рисунке:
Однако в действительности перед вами все тот же вертикальный штабель, показанный в движении. (В одной из публикаций Иглмен наглядно продемонстрировал этот опыт.) Таким образом, если на момент проведения опыта ваш разум функционировал бы в режиме реального времени, то, скорей всего, вы всякий раз наблюдали бы аналогичную иллюзию движения, сталкиваясь с новыми зрительными образами или новой перспективой, включая свет или попросту моргая глазами. Но этого не случается, что дает основание предполагать, что наша субъективная оценка длительности реальных событий не отображает непосредственно очередности следования импульсов через нейроны. Следовательно, мозг обрабатывает информацию не в режиме реального времени, а немного погодя.
Многочисленные исследования проблемы временной связи сосредоточиваются на поиске способов связывания информации. Как мозг устанавливает временные связи между событиями? Возможно, они как-то маркируются при вводе? Существует ли временная граница или, быть может, в путанице коридоров мозга где-то затерялись часы с миллисекундной стрелкой, идущие в обратном направлении, которыми можно воспользоваться в целях синхронизации отдельных эпизодов примерно так же, как режиссер монтажа? Иглмен ставит вопрос еще конкретнее: в какой момент это происходит? Он твердо убежден, что невозможно добиться синхронизации событий на лету, располагая события строго в порядке поступления сигналов. Определенно должна быть задержка во времени, некий буферный период, во время которого мозг собирает все доступные сведения, начиная с данного момента, который с точки зрения мозга уже растекся во времени и сдан на хранение рассудочному сознанию. Во внутренней реальности мозга, как и в объективной действительности множества часов и всемирных скоординированных систем отсчета времени, воспроизводство сигналов времени требует времени.
СОЗНАТЕЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ УВИДЕННОГО КОНСТРУИРУЕТСЯ ПО ПРИНЦИПУ МИНИМАЛЬНОЙ НЕОБХОДИМОСТИ. ВЫ ЗАМЕЧАЕТЕ НЕ ВСЕ, А ТОЛЬКО ТО, ЧТО МОЖЕТ ПРИНЕСТИ ПОЛЬЗУ
Погрешность восприятия времени посредством зрения составляет около 80 миллисекунд – чуть меньше десятой доли секунды. Если одновременно загорятся яркий свет и тусклая лампочка, нервный импульс, вызванный тусклым светом, достигнет зрительной коры примерно на 80 миллисекунд позже импульса, сгенерированного яркой вспышкой. По всей видимости, мозг принимает во внимание интервал между двумя импульсами. Осмысливая, когда и где произошли те или иные события, к примеру все те же две одновременные вспышки или вспышка внутри кольца, мозг выносит суждение в течение 80 миллисекунд, которые требуются для передачи данных с минимальной скоростью. Процесс ретроспективного предвидения частично напоминает каркас или сеть, которую набрасывает мозг, оглядываясь на прошедшее в попытках охватить всю информацию, поступающую от органов чувств, которая, вероятно, имеет непосредственное отношение к конкретному интересующему нас мгновению. В сущности, мозг попросту занимается прокрастинацией – переводит время попусту, затягивая сроки. То, что мы называем осознанностью, а именно сознательная интерпретация событий, разворачивающихся прямо сейчас (это лишь одно удачное определение из многих), в действительности оказывается вымышленной историей, поведанной нам прокрастинирующим мозгом по меньшей мере 80 миллисекунд назад.
