Глава 18
Вся аудитория была заставлена узкими и жесткими лежанками. И мы, вытянув руки по шву, смотрели в темный потолок, под которым носились искры, складываясь в рунные цепочки. Я медитировала. Мой разум, к сожалению, оказался не способен понять и принять этот урок. Большинство студентов были хоть немного знакомы с основами магического конструирования. Увы, я выросла не в этом мире.
– Ты спишь? – свистящим шепотом поинтересовалась Кариса. – Ладно, спи. А согласись, у Вьюги плечи классные?
– Ты бы хотела положить на эти плечи свои ноги? – спросила я, и волчица ткнула меня когтистым пальцем в бок.
– И все-таки что мне делать-то? Рысь? Ну не спи.
– Девушки, – укоризненно произнес мастер конструирования, – я понимаю, что вам непонятно и неинтересно. Но юноши отвлекаются. Не переживайте, на этой неделе я представлю в ректорат петицию, чтобы для леди магическое конструирование перестало быть обязательным. И будет у вас возможность отдохнуть, погулять, чем вы там занимаетесь?
Кариса выпучила глаза. Полагаю, мое лицо было столь же красноречиво. Это нас сейчас так красиво обхамили или он пошутил?
– Дошептались, курицы? – проворчала девица с факультета артефакторов.
– Он же не всерьез, – неубедительно вякнула Кариса.
– Он уже год забрасывает ректора просьбами убрать женщин с его курса, – фыркнула артефакторша.
– Чтоб у него чешуя на языке выросла, – буркнула я с чувством и уставилась в потолок. Фантасмагория продолжалась. Довольно завлекательные вещи, но разобраться невозможно.
– Рысь, Рысь, мы же примем вызов?
– Верен сюда не ходит, – отозвалась я, – кто будет объяснять?
– Придумаем что-нибудь, – уверенно брякнула Кариса.
– Угу.
Из аудитории мы выходили, потягиваясь. Вьюга тер глаза и сцеживал зевоту в кулак. Вот кто спал и даже похрапывал. Но ему замечания никто не сделал. Поймав больной взгляд волчицы, направленный в спину нашего бойца, я вздохнула:
– А развестись твоя мама не может?
– А причина? Ты… ну, ты сама знаешь, почему тебя развели. А ее?
– Бежать?
– Я буду первой женой, – пожала плечами Кариса. – Как-нибудь проживу.
– Это будет очень, очень хреновое как-нибудь, Риса. Тебе не понравится, а переиграть не сможешь.
– А куда бежать? И кому?
– Бежать – матери. – Я пожала плечами. – Встреться, поговори с ней. Предоставь ей возможность и живи своей жизнью. Она взрослый человек.
– Она слабая.
– Она твоя мать, не дочь.
– Ты не понимаешь, это… – Кариса помялась. – Это потребность. Защищать слабого члена стаи.
– Тогда на основании чего ты боишься, что ей будет плохо?
– Наказание за ослушание, – пожала плечами волчица. – До меня не дотянутся, достанется ей.
– Прими наказание! – Я перехватила ее за руку. – Что за наказание? Оно страшнее жизни с нелюбимым? Хуже брака по расчету? Учти, любое наказание заканчивается, а муж с тобой до смерти. Или до причины развода. И учти, на упомянутые тобой плечи засматривается пол-Академии. Птенец Резерфорда, славный, добрый, неглупый.
– Я не знаю, в чем суть наказания, – вздохнула ди-Овар. – А страх перед неизвестным… Сама понимаешь.
– А с женихом поговорить?
– Наши мужчины другие. Мастер Данкварт воспитывался на Перевале, он ведет себя иначе. А так, два пути – подчинение и подчинение силой. Я предпочла сдаться сразу. Осуждаешь?
– Не-а, твоя жизнь, тебе ее и портить. Но когда нам стукнет по тридцатнику и ты поймешь, что я была права, – жаловаться не смей. Только не мне. Сарказм во мне сильнее жалости.
– Прекрасно, когда есть такие чуткие друзья, – улыбнулась Кариса.
Так, за болтовней, мы успели дойти до лаборатории алхимиков. Нас рассадили вдоль стен и оставили наблюдать за тем, как священнодействуют студенты-алхимики.
– Эх, я бы чего-нибудь наварила, – вздохнула я.
– Угу, Змей-Перегонщик потом нас отравит, – отозвался Вьюга.
– Я думала, он Зануда Стилл, – удивилась я.
– Ты просто не знаешь того, что знают бойцы, – ухмыльнулся Дар. И поведал, как юный Стилл, будучи нищим студентом, гнал первоклассную брагу. И как весь боевой факультет у него закупался.
– Резерфорды и сейчас у него берут алкоголь, – добавил Вьюга.
– Скучно, – вздохнула Кариса и кивнула на Верена. – А наш-то лучше всех. Прям загляденье.
– Ага, весь в котле, – улыбнулась я.
Верен и правда весьма вдохновенно творил. Волосы на лбу перевязаны лентой, это я из своей косы перед занятием выплела. Губа закушена, глаза горят. Все движения плавные, отточенные. Вот уж точно – загляденье. И пара девиц нехорошо на него косятся. То на него, то друг на дружку.
– А приворот снять реально? – обеспокоилась я. И волчица, проследив за мной взглядом, припомнила ракшасов.
– Тяжело он снимается. Будем следить. У меня стекляшка есть, сквозь нее видно. Мать дала. Ракшас.
– Почему ракшас? – не удержалась я.
– О, эта история достойна бочонка пива, – хохотнул Вьюга.
– Сама расскажу, – окрысилась Кариса. – В Лес в качестве подарка привезли забавных, полуразумных зверьков – ракшасов. Когда тварюшки сбежали, то выяснилось, что, во-первых, они очень хорошо плодятся, а во-вторых, у них нет естественных врагов. И они всеядны. Собственно, на этом все. Часть смогли одомашнить, остальные пакостят, скрываясь под сенью деревьев.
– Ага, это версия официальная, – хмыкнул Вьюга и ловко перехватил руку Карисы. Волчица попыталась отвесить бойцу подзатыльник, но в итоге оказалась в медвежьих объятиях. Где притихла, мечтательно прищурив глаза.
– А ты знаешь другую? – сглотнув, спросила я. Кто бы мог подумать, что боевой маг может так нежно смотреть. В глазах защипало.
– Да. Говорят, глава правящего клана выбрал себе наложницу из далекой страны. Она не была оборотнем, но за хороший выкуп ее отдали. Маленькая, черноволосая и черноглазая женщина из страны, где поклоняются змеям. Вроде бы даже она и сама была змеей. Вот она-то и взяла с собой ракшасов. И выпустила их из клеток. Намстила.
– Верю, – улыбнулась я. – Чисто женское коварство. Остаться непобежденной даже тогда, когда внешние обстоятельства рекомендуют умереть.
– Она прибрала к рукам главу клана, – неожиданно подала голос Кариса. – Мы тоже о ней помним. Просто упоминать ее считается неприличным. Простая наложница тридцать лет правила Лесом, а сильнейший альфа ходил за ней хвостиком. Нынешняя династия – ее потомки. Змеиная королева волчьей стаи. Потом, после ее смерти, были вскрыты написанные ею дневники. Она никогда не любила своего господина. Ни-ко-гда. Ненавидела и не боялась. Не боялась даже смерти, потому что ее возлюбленного казнили у нее на глазах. Ее же отец, чтобы не перечила. Не странно ли, что за тридцать лет род Змеиной королевы разорился и вымер?
