Когда ребенок не может быть ребенком? Когда он живет в семье алкоголиков.
Дженет Войтиц. Взрослые дети алкоголиков: семья, работа, отношения[35] Хотя каждый из нас уникален, ситуации, восприятия и интерпретации нашей жизни не всегда различаются. Взрослые дети из дисфункциональных семей часто сталкиваются с одинаковыми проблемами. Это касается признания отрицания, избавления от боли, освобождения от необходимости контроля, реалистичного восприятия жизни.
Что еще, кроме дневника, может стать надежным другом в решении этих проблем? Для этого может быть создана надежная и безопасная среда, выстроенная последовательно, открытая правде, как и мы, принимающая ее без критики. Дневниковая среда радикальным образом отличается от той, в которой обычно растут взрослые дети алкоголиков. Для всех дисфункциональных семей характерно отрицание. Когда пьяный папа пришел в ярость, а мама проигнорировала его и продолжила готовить ужин, вы получили два совершенно разных и противоречивых сигнала. Мама, может быть, даже сказала вам, что папа вовсе не сумасшедший. Итак, кому вы поверите? Папе, кричащему, что его никто не любит? Или маме, которая ведет себя так, будто ничего необычного не произошло? Можете ли вы в достаточной степени доверять себе, чтобы поверить собственному опыту?
Такое противоречие и непоследовательность, которые вам пришлось наблюдать или испытать на себе, и то, что вам довелось услышать, — обычная история в жизни детей из дисфункциональных семей. Это приводит к глубокому замешательству, потере ориентации и странному ощущению, что вы не можете положиться на собственное восприятие. Метод Запечатленных моментов очень подходит для взрослых детей алкоголиков, он помогает выявить скрытую и отрицаемую ими боль и избавиться от нее.
Записывание Запечатленных моментов способствует возникновению ясного осознания, которого часто недостает при попытке установить связь со своими детскими воспоминаниями. Следующий пример показывает силу и глубину, с которой вы пишете, когда видите ситуацию глазами ребенка, каким вы и были тогда.
«Сидит на ступеньках. Как только начинает темнеть и опускаются шторы, слышится стрекотание сверчков. Коровы возвращаются в хлев, звенят колокольчики — время дойки — успокаивающий звук и медленный размеренный шаг.
“Интересно, когда он заявится домой?”
Она сидит, скрестив ноги, играя прядками волос, и ждет.
“В этот раз я действительно сойду с ума и все ему выскажу! Буду сидеть здесь всю ночь и ждать! Он мимо не пройдет — сейчас он получит!”
Ее охватывает злость, она видит себя высказывающей ему то, что думает о несправедливости его поведения. Мысленно она кричит на него, потом разумно и осторожно подбирает слова, чтобы убедить его в том, что он ведет себя глупо. Он просит прощения и обнимает ее. Он вернулся, они идут в дом и здороваются с ее матерью, его женой.
Она уже знает, что так могло бы быть. И тогда они все снова будут счастливы. Им будет весело, они поедут в открытый кинотеатр, мама и папа впереди, а они с братом и сестрой будут сладко дремать на заднем сиденье…
Выходит мама и говорит, что пора спать. Она не хочет говорить маме, почему она здесь сидит и ждет, — не хочет обсуждать отца, которого нет; она неохотно идет в дом. Медленно поднимается по лестнице. Пора спать. Еще одна ночь».
Процесс написания этого Запечатленного момента вызвал целый поток сильных чувств, и я поняла, что боль, которая ассоциировалась у меня с отцом, берет начало из времени, когда я была маленькой девочкой. Именно благодаря этой записи я увидела тот контроль, который умела осуществлять, будучи ребенком, а также данную себе установку, что моя задача — «укрепить» семью, чтобы все было хорошо. В конце этой истории мне стало ясно, что даже в детстве я осознавала бессмысленность такой позиции, но продолжала жить по этому сценарию, не оставляя надежды, что смогу изменить положение вещей.
