Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
Выскочил на широкий бульвар – кажется, Пасео – и ткнул кнопку «Взлет». Возможно, из-за меня столкнулось несколько машин, но беспокоиться об этом у меня не было времени. Еще не набрав высоты, я повернул на восток. Над Миссури шел на ручном управлении и истратил все стартовые ускорители, чтобы набрать скорость. Видимо, эти безответственные действия и нарушение всех правил движения и спасли мне жизнь. Где-то над Колумбией, едва я запустил последний движок, машину тряхнуло взрывной волной. Кто-то пустил ракету-перехватчик, – думаю, это была «адская гончая». Мерзкая штука рванула чуть ли не у меня на хвосте.
Больше, к счастью, в меня не стреляли, и это было замечательно, потому что теперь я был как утка на воде. Правая турбина начала перегреваться – то ли из-за попадания, то ли из-за постоянного форсажа. Я ничего не стал делать, только молча молился, чтобы она не сдохла еще хотя бы минут десять. Когда Миссисипи осталась позади, а индикатор перегрева уполз в зону «опасно», я ее отключил, и дальше машина похромала на одной левой турбине. Больше трехсот миль она вытянуть так не могла, но я выбрался из красной зоны и снова был среди свободных людей.
* * *
До сих пор у меня не было ни минуты, чтобы взглянуть, как там мой пассажир. Он лежал там, куда я его бросил, растянувшись на полу салона, мертвый или без сознания. Но теперь мы оказались в зоне, контролируемой свободными людьми, да и мощности уже не хватало на незаконное превышение скорости, так что никаких причин вести машину вручную не было. Я включил ответчик, дал запрос на регистрацию в общем транспортном потоке и, не дожидаясь ответа, переключил управление на автоматику. Диспетчер на станции может злиться сколько угодно, может даже написать на меня рапорт, но все равно включит меня в систему. Потом я перебрался в салон и осмотрел пленника.
Он дышал, но все еще был в отключке. На лице вздулся рубец, там, где я врезал ему столом, но вроде бы я ничего ему не сломал, так что, похоже, без сознания он был по другой причине. Я шлепнул его по щеке, придавил ногтями мочки ушей – однако он так и не очнулся.
Мертвый слизняк уже начал вонять, но я не знал, как от него избавиться. Я оставил все как есть и вернулся на водительское сиденье.
Часы на панели показывали 21:37 по Вашингтону, а лететь оставалось добрых шестьсот миль. Выжимая все из одного оставшегося движка, я мог добраться до Вашингтона только после полуночи, а еще нужно было сесть, пробиться в Белый дом и разыскать Старика. Так что свое задание я уже, можно считать, провалил, и Старик, как пить дать, устроит мне разнос.
Я решил рискнуть и попытался запустить правую турбину. Черта с два. Должно быть, ее заклинило и теперь ей требуется капитальный ремонт. Но может быть, это и к лучшему: скоростной двигатель, если он неисправен или разбалансирован, может просто взорваться. Оставив турбину в покое, я попробовал вызвать Старика по телефону.
Телефон не работал. Должно быть, я повредил его во время одной из «разминок», что навязали мне паразиты, но это был первый отказ аппарата на моей памяти. Печатные схемы, транзисторы и прочая начинка заливаются пластиком и устойчивы к ударам, как бесконтактный взрыватель. Я сунул аппарат обратно в карман и подумал, что, видимо, сегодня один из тех дней, когда вообще не стоит вставать с постели. Затем повернулся к панели коммуникатора и ударил кулаком по кнопке экстренного вызова помощи.
– Контроль! – крикнул я. – Контроль! Чрезвычайная ситуация!
Экран засветился, и передо мной возникло изображение молодого человека – я с облегчением отметил, что он сидит по пояс голый.
– Наземная служба. Зона Фокс-одиннадцать. Почему вы все еще в воздухе? Я пытаюсь связаться с вами с того самого момента, как вы вошли в мою зону.
– Сейчас некогда объяснять, – резко сказал я. – Срочно соедините меня с ближайшим армейским подразделением. Дело не терпит отлагательств!
На лице у него появилась неуверенность, но экран замерцал и погас, и сразу возникло новое изображение, на этот раз военного центра связи. На душе стало тепло и спокойно, потому что все как один там сидели тоже по пояс голые, включая и молодого офицера на переднем плане. Я готов был расцеловать его, но вместо этого лишь сказал:
– У меня важное сообщение. Соедините меня через Пентагон с Белым домом.
– Кто вы такой?
– Времени в обрез! Я агент секретной службы, и мои документы вам все равно ничего не скажут. Поторопитесь!
Возможно, я бы его уговорил, но его вытеснил из поля зрения камеры офицер постарше, со значком командира авиакрыла на фуражке.
– Немедленно приземляйтесь! – отрезал он.
– Послушайте, капитан, – сказал я, – у меня срочное сообщение. Вы должны соединить меня через…
– У нас чрезвычайное военное положение, – перебил он. – Весь гражданский транспорт уже три часа находится на земле. Немедленно приземляйтесь!
– Но я должен…
– Если вы не приземлитесь, вас собьют. Мы взяли вас на сопровождение. Я запускаю ракету-перехватчик – она взорвется в полумиле впереди. Если вы продолжите полет прежним курсом или выполните любой маневр, кроме захода на посадку, – следующая будет ваша.
– Да послушайте же вы, наконец! Я сажусь, но мне нужно…
Он просто отключился, а мне осталось только бессильно шипеть сквозь стиснутые зубы.
Первая ракета взорвалась даже ближе чем в полумиле. Пришлось садиться.
Не могу похвастаться мягкой посадкой, но ни я, ни мой пассажир не пострадали. Ждать пришлось недолго. Меня осветили ракетами и налетели со всех сторон, не успел я убедиться, что машина встала на грунт. Меня скрутили, и я лично встретился с тем капитаном. Он даже отправил мой доклад адресату. Правда, уже после того, как его психологи допросили меня под гипнозом и привели в чувство дозой стимулятора. К тому времени в Вашингтоне было 1:13. Операция «Ответный удар» началась один час и тринадцать минут назад.
Старик, выслушав мой доклад, только крякнул, а затем велел мне заткнуться и отыскать его утром.
19
Если бы мы со Стариком, вместо того чтобы рассиживаться на скамейке в скверике, отправились в Национальный зоопарк, мне просто не пришлось бы лететь в Канзас-Сити. Десять титанцев, что мы поймали на объединенной сессии конгресса, плюс еще двоих, пойманных на следующий день, поручили директору зоопарка, который посадил их на плечи несчастных человекообразных – орангутангов и шимпанзе. Никаких горилл!
Директор распорядился запереть их в ветеринарной лечебнице зоопарка. Семейную пару шимпанзе, Абеляра и Элоизу, разделять не стали и поместили в одну клетку. Это, кстати, лишний раз доказывает, как трудно нам перестроить свою психологию, когда мы имеем дело с титанцами. Даже люди, которые пересаживали слизняков обезьянам, воспринимали результат как обезьян, а не как титанцев.
В соседней клетке размещалась семья больных туберкулезом гиббонов. Из-за болезни их не использовали в качестве носителей, и никакого сообщения между клетками не было. Друг от друга они отделялись выдвижной перегородкой, запертой на замок, в каждой клетке был собственный кондиционер; в общем, бывал я в больницах для людей, где условия были куда хуже. Помню, однажды на Украине…
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
