Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
— И все? — недовольно удивился Смирнов.
— А что тебе еще надо? Трясите этого журналистишку, и все дела.
— Я этого поганца знаю, — вальяжно, врастяжку вступил в разговор уже достаточно разогревшийся Кузьминский. — Туфтач и прохиндей, в Доме кино постоянно ошивается. Скользкий, как глиста. Его на элементарное «А ну!» не возьмешь.
Кавказский темперамент заставил кинорежиссера Казаряна вскочить и ткнуть пальцем в пузо стоявшего у телевизора Спиридонова.
— Ни хрена вы, журналисты и писатели, по-настоящему видеть не можете! Вы только слышите, да и то плохо!
— А что увидело проницательное режиссерское око? — между делом зажав и выворачивая (довольно больно) казаряновский палец, почтительно поинтересовался Спиридонов.
— Больно же! — заорал армянин.
— А ты не суй его куда не следует. Ты делись, делись своими неповторимыми наблюдениями.
— Старый негодяй, — любовно оглаживая ноющий указательный, осудил давнего дружка Казарян.
— О чем же ты хотел поведать нам, Рома? — на чистом глазу вопросил Смирнов.
— А ты козел, — осадив заодно и Смирнова, Рома слегка успокоился. — Все вы негодяи, козлы и одновременно слепые щенки. Вы не увидели в мизансцене самого главного. Репортер перед выходом пидара в кудрях уже готовился к записи его реплики и поцелуя. Он даже, метнувшись перед Марковым, слегка подзадержал патриота, чтобы голубой успел с поцелуем и репликой. А ведь, по логике, журналиста в данный момент должна интересовать в первую очередь реакция на происходящее попавшего в пикантную ситуацию политического деятеля.
— Эрго? — спросил любивший иногда щегольнуть юридической латынью Смирнов.
— Латинист! Адвокат! Прямо как этот… Как его? Фамилия у него — нечто среднее между правдой и падлой… Ну да хрен с ним. Вывод, мой образованный друг, определенен и прост: репортеришка знал о милицейской операции и подготовил нежного педераста к акции с поцелуем и нужными словами. Он, вероятно, связан и с ментовкой, и с голубыми.
— Борька Медведев на такое не пойдет, — перебил Сырцов. — Я его знаю. А судя по его ликованию, он абсолютно автономно осуществлял операцию по захвату.
— Менты отпадают. Значит, работала профессиональная тайная агентура, которая вела Маркова, отслеживая все его маршруты. В любом случае серьезнейший сговор. Тряси репортера, Жора.
— Если этот поганец… Вспомнил, Убежко его фамилия… Если он был серьезно замазан, то будет вертеться и врать до последнего. Прижать бы его, да нечем. Разве только изметелить до полусмерти… — солидно порассуждал Кузьминский.
— С этим всегда успеется. Для начала поводить его надо, пройтись по его связям, можно поймать кое-какую любопытную мелочовку. Ребятишки мои этим займутся. Но параллельно следует и поактивничать, — подбил общие бабки Смирнов и обратился к Сырцову: — С чего думаешь начать, Жора?
— Поймаю и распечатаю Кента этого, Викентия. Принимая во внимание его фактуру, можно считать, что он — мужиковед и со всеми более или менее известными валетами хорошо знаком. Через него — к волосатому, а там в зависимости от обстоятельств.
— Небогато. Сыщицкий примитив, — оценил сырцовский план писатель.
— Предложи что-нибудь позаковыристей, инженер человеческих душ, — окрысился Сырцов.
— Не в форме. Болею, — отбрехнулся Кузьминский.
— И давно, — добавил Спиридонов. — Хроническим алкоголизмом. — И, не дав своему бывшему зятю опомниться, продолжил: — Не обращай внимания на этого поддатика, Жора. Прямой ход чаше всего самый правильный. Но действуй аккуратно, у этого племени влиятельных покровителей предостаточно.
— Нам еще и пидаров бояться! — возмутился Сырцов.
— Мы в таком положении, Жора, что приходится бояться всех без исключения, — грустно констатировал Смирнов.
Глава 33
Действительно, все голубое. Голубые стены, голубые скатерти на столах, голубые светильники. А с потолка свешивалась голубая луна. Не луна даже, а полумесяц. Чтобы не приняли за обыкновенный абажур. Рановато появился здесь Сырцов. Был, конечно, кое-какой своеобразный народец, но многие столики на двоих пустовали. Осмотревшись, Сырцов направился к самому малозаметному, в углу. Его сопровождали восхищенные взгляды сплошь мужского контингента. Ах, как хотелось им припасть к груди статного собрата!
Подбежал бердслеевских линий официант, склонил головку набок и сладко осведомился:
— Чего желает столь милый посетитель?
— Сто пятьдесят водки и вашего мажордома.
— Не совсем понял вас…
— А что, твой руль разве еще не мажор?
— Извините, теперь совсем ничего не понимаю. — Прямо так уж и не понимал, сволочь.
— Ну как у вас, здешних, главный в зале зовется? Гамадрил, педагог, добрый папочка? Вот его. И про сто пятьдесят не забудь.
Не привыкший к такому обращению халдей сбежал. Сырцов почувствовал спиной обжигающий взгляд и резко обернулся. Сидевший через столик и любовно смотревший на него субъект (неопределенного пола с подведенными черным глазами и алым ртом) изящно послал ему воздушный поцелуй. Показать ему шершавого по локоть? Неправильно поймет. Слегка подрастерявшийся Сырцов поспешно отвернулся. Официант поставил перед ним демонстративный плебейский стакан и тарелочку со сморщенным соленым огурцом. С ужасом глядя на клиента и судорожно сглотнув, подтвердил лощеному невозмутимому метру, видимо, инициатору спектакля с выпивкой и закуской:
— Вот они вас настойчиво требовали, Сергей Павлович. — Сказал и скрылся.
— Я вас слушаю, — с презрительной миной изрек метр.
Сырцов споловинил полторашку, хрупнул огурцом и сказал недовольно:
— Водочка и получше могла бы быть.
— Я вас слушаю, — повторил метр.
— Здесь слушать неудобно: я сижу, а ты должен стоять. Не люблю неравноправия. А кроме того, разговор у нас будет в четыре глаза, как говорят французы. Приглашай меня в свою яму, Серега.
Метр еще держался.
— Не будет у нас разговора. И я вам не Серега.
— А кто? — понедоумевал Сырцов. — Лохотронщик из Пушкинской трубы по прозвищу «Полупердун»? Мне все равно, как тебя величать, а ты — выбирай.
— Вы из милиции? — уже осторожно спросил Серега Полупердун.
— Я сам по себе. Чудак-одиночка.
— Вот что, чудак-одиночка, — опять взбодрился метр. — Быстренько рисуй ноги отсюда, пока я добрый.
— А я уже недобрый. Будешь грубить — разнесу я вашу голубую дивизию к чертовой бабушке.
— На таких, как ты, у меня пара янычар всегда найдется.
— На такого, как я, и пятерых твоих горилл не хватит. — Сырцов поднялся, стремительно допил, улыбнулся и вдруг обнял метра за плечи. Тот было дернулся, но притих под железной рукой. И совсем уже ласково: — Ну что мы с тобой не поделили, Серега? Заведению вашего профиля скандал ни к чему. Вы — люди тихие, я шума тоже не люблю. Так давай, чтоб все по-тихому. Позови меня в даль светлую.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
