Затем мы смотрели друг на друга какое-то время, и я решил, что мне следует сделать какой-то жест, чтобы дать ей знать о моем сожалении, что пытался убить ее сестру в своем сне. Я приблизился и прикоснулся к ее хвосту. Она свилась и показала, что я нарушил нашу интимность. Так что я отошел назад и просто смотрел. Примерно через пять минут она уползла в кусты.
Кастанеда: Это был очень хороший друг. Человек может научиться вызывать змей. Но нужно быть в очень хорошей форме, спокойным, собранным — в дружелюбном настроении, без сомнений и невыполненных дел.
Кин: Моя змея научила меня, что у меня всегда были параноидальные чувства по отношению к природе. Я считал животных и змей опасными. После той встречи я никогда бы не убил змею, и это стало более правдоподобным для меня, что мы можем находиться в чем-то вроде живого сообщества. Наша экосистема вполне могла бы включать коммуникацию между различными формами жизни.
Кастанеда: У дона Хуана имеется очень интересная теория. Растения, как и животные, всегда влияют на вас. Он говорит, что, если не извиняться перед растениями за то, что вы срываете их, можно заболеть или может произойти несчастный случай.
Кин: У американских индейцев были похожие верования о животных, которых они убивали. Если не поблагодарить животное за то, что оно отдает свою жизнь за то, чтобы вы могли жить, его дух может навредить вам.
Кастанеда: У нас есть общность со всей жизнью. Что-то меняется каждый раз, когда мы бездумно вредим растительной или животной жизни. Мы забираем жизнь для того, чтобы жить, но мы должны быть готовы отдать наши жизни без негодования, когда придет наше время. Мы такие важные и принимаем себя так всерьез, что забываем о том, что мир — это величайшая тайна, которая будет учить нас, если мы будем слушать.
Кин: Возможно, психотропные препараты временно отметают изолированное эго и допускают мистическое слияние с природой. Многие племена и народы, которые сохранили чувство общности между человеком и природой, также сохранили церемониальное использование психоделических средств. Вы использовали пейот, когда разговаривали с койотом?
Кастанеда: Совсем нет.
Кин: Это переживание было более интенсивным, чем подобные переживания, которые у вас были, когда дон Хуан давал вам психотропные растения?
Кастанеда: Каждый раз, когда я принимал психотропные растения, я знал, что я принял что-то и мог всегда усомниться в подлинности моего опыта. Но, когда койот разговаривал со мной, мне нечем было защищаться. Я никак не мог этого объяснить. Я действительно остановил мир и на короткое время полностью вышел из моей европейской системы глоссинга.
Кин: Как вы думаете, дон Хуан живет в таком состоянии сознания большую часть времени?
Кастанеда: Да. Он живет в магическом времени и иногда входит в обычное время. Я живу в обычном времени и иногда погружаюсь в магическое время.
Кин: Любой, кто путешествует так далеко от избитых путей договоренности, должен быть очень одиноким.
Кастанеда: Да. Дои Хуан живет и особенном мире, и он оставил обычных людей далеко позади. Я думаю, что дон Хуан превращает свое одиночество в искусство. Он удерживает и управляет своей силой, жаждой знания и одиночеством и превращает их в искусство.
Кип: Например, когда дон Хуан взял вас в горы охотиться на животных, он сознательно выстраивал аллегорию?
Кастанеда: Да. Его не интересовала охота ради спорта или ради добычи мяса. За 10 лет, которые я знаю его, доп Хуан убил только четырех животных ради моего обучения. Однажды мы поймали кролика в ловушку, которую установили, и дон Хуан полагал, что мне следовало убить кролика, потому что его время вышло. Я был в отчаянии, потому что у меня было такое ощущение, точно я сам был кроликом. Я попытался освободить его, по не мог открыть ловушку. Тогда я пнул ловушку ногой и нечаянно сломал кролику шею. Доп Хуан все время пытался научить меня тому, что я должен принимать на себя ответственность за существование в этом удивительном мире. Он наклонился и прошептал мне на ухо: "Я говорил тебе, что у этого кролика больше нет времени прыгать по этой прекрасной пустыне". Он сознательно выстроил эту метафору, чтобы передать мне знания о путях воина. Воин — это человек, который охотится и накапливает личную силу. Чтобы делать это, он должен развивать терпение и волю и обдуманно двигаться в мире. Дон Хуан использовал драматическую ситуацию настоящей охоты, чтобы учить меня, потому что сам он обращался к моему телу.
Кип: В вашей недавней книге "Путешествие в Икстлен" вы разрушаете то впечатление, полученное от ваших первых книг. Там вы сообщаете, что использование психотропных растений было главным методом дона Хуана при обучении вас магии. Как вы понимаете место психотроников в его учении?
Кастанеда: Дон Хуан использовал психотропные растения только в начальный период моего ученичества, потому что я был таким глупым и петушистым. Я держался за свое описание мира так, как если бы оно было единственной правдой. Психотропики создавали разрыв в моей системе глоссов. Они разрушали мою догматическую уверенность. Но я заплатил ужасную цену. Когда клей, который удерживал вместе мой мир, растворился, мое тело было ослаблено, и понадобились месяцы для восстановления сил.
Кин: Дон Хуан регулярно использует психотропные препараты, чтобы останавливать мир?
Кастанеда: Нет. Он может остановить его по своей воле. Он говорил мне, что для меня пытаться видеть без помощи психотропных растений было бы бесполезно. Но, если бы я вел себя как воин и принимал бы на себя ответственность, я не нуждался бы в них, они бы только ослабляли мое тело.
Кин: Это должно оказаться просто шоком для многих ваших поклонников. Вы являетесь чем-то вроде главного святого для психоделической революции.
Кастанеда: У меня имеются последователи, а у них есть какие-то странные идеи насчет меня. Однажды я шел на лекцию, которую я читал в Калифорнии, Лонг Бич и один парень, который меня знал, указал на меня своей подружке и сказал: "Эй, смотри, это Кастанеда". Она не поверила ему, потому что у нее сложилось представление о том, что я должен быть очень мистическим. Один друг собрал некоторые из историй, которые ходят обо мне. И во все сообщается, что у меня мистические ступни.
Кип: Мистические ступни?
Кастанеда: Да, что я хожу босиком, как Иисус, и у меня нет мозолей. Считается, что меня побивали камнями много раз. Оказывается, я также совершил суицид и умер в нескольких различных местах. Мои одноклассники по колледжу почти запротестовали, когда я начал говорить о феноменологии и необходимости изучать восприятие и социализацию. Они хотели, чтобы им велели расслабиться, отключиться. Но для меня важно понимание.
Кин: Слухи появляются в информационном вакууме. Мы знаем кое-что о доне Хуане, но слишком мало о Кастанеде.
Кастанеда: Это намеренно выстроенная часть жизни воина.
