– Так вот кто там водится? – спросила она. – Такие вот чудовища?
– Тут много чудовищ, – сказал Эдо. – Но таких как этот больше нет. Это череп титана, одного из древних. Все они были повержены задолго до того, как пал первый ангел.
Чет заметил несколько телег и множество фигур, суетившихся вокруг черепа. Они пилили гигантские кости на доски и грузили в телеги.
– Только поглядите на них, – сказал Эдо. – Преодолеть такое расстояние, рискуя собственным ба, ради кости. Кость хорошая, особенно для строительства, но они явились сюда не поэтому. Они верят, что в этих костях полно магии, что они приносят удачу.
– Только кости, камни да пыль. И так без конца, – сказала Ана.
– Вовсе не без конца, – ответил Эдо. – Здешние земли обширны. Я много где побывал, и все же видел только ничтожную часть. Слышал, есть в здешних пределах места, похожие на мир наверху. Сады поразительной красоты, созданные еще древними – луга асфоделей, Елисейские поля. Я все еще храню надежду, что смогу когда-нибудь их увидеть, пока и они не исчезли совсем. Есть и другие создания, существа, которые пришли сюда еще до. Иные из них живут, по-своему, конечно. У иных даже кровь по жилам течет, как у Сита, например. Заметил ли ты, как трудно его бывает понять? Это потому, что он из троу[3], а они – одна из немногих оставшихся рас подземного мира, и не могут говорить на истинном вавилонском, как мы.
– До чего? – спросила Ана.
– До чего?
– Ты сказал, они пришли сюда еще до.
– А! До Единобогов, до того, как пали ангелы. До того, как…
Рядом с Четом шагал Сит, глядя на него своими черными, как у ящерицы, глазками.
Чет продолжал смотреть прямо вперед.
– Каждый твой шаг, – сказал Сит, – приближает тебя к Играм… К ужасам и пыткам.
Фыркнув, он отправился дальше к голове каравана.
– Сожалею, Чет, – сказал Эдо. – Сит находит в наших страданиях удовольствие. Как я уже говорил, он из тех, кто был здесь всегда. Для них нашествие мертвых на их земли – вроде чумы… И, может статься, так оно и есть.
Чет старался думать не о том, куда они идут, об играх этих, – только о том, как сбежать. Он опять бросил взгляд на ржавую цепь, на болты, которыми она крепилась к вагону, и почувствовал уверенность, что в нужный момент сможет ее оборвать. Теперь оставалось только ждать этого момента.
– Отколе ты, Чет?
– Что?
– Где ты жил на Земле?
– В Алабаме, по большей части.
– Алабама? Хм… Это, наверное, Новый свет? Америки?
Чет кивнул.
– Я родом из Африки, из царства Нри. Там я служил великой богине Ойе. Вся моя жизнь была посвящена ей. А потом, когда ангелы прогнали ее вниз, я лишил себя жизни и последовал за ней, чтобы служить ей и в смерти.
Чет с Аной молчали – оба не знали, что на это сказать.
Эдо посмотрел на Ану.
– А ты, Ана. Ты тоже из Америк?
– Да. Пуэрто-Рико.
– Похоже, многие души, что прибывают в Стигу, попадают туда из Америк. Полагаю, двери, ведущие из верхнего мира, каким-то образом связаны с разными городами, что стоят на реке Стикс. Но это лишь догадка, плод досужих размышлений над устройством здешнего мира. Моя богиня, Великая Ойя, сказала как-то, что я провожу слишком много времени, думая о вещах, которые не имеют значения. Что я пытаюсь найти логику там, где ее не существует. – Он рассмеялся. – Она сказала, что единственная логика здесь, внизу – это хаос.
Долина костей осталась позади; облака опустились еще ниже, и все вокруг окрасилось серым. Начало моросить.
– Здесь что, солнца нет, Эдо? – спросила Ана. – Что там, за этими чертовыми облаками?
Эдо поднял взгляд.
– Мать Око. Око-Мать. Она и ее дети там, наверху. Когда облака редеют, становится видно, как она смотрит на всё и вся. Когда она засыпает… в мире становится темно.
– Глаз, да? Да почему бы и нет? – Ана потрясла головой. – А это что? – Она указала на зубчатый горный хребет, вот только вырастал он сверху вниз, из облаков.
– Да то же самое, что и внизу. В ясные дни можно увидеть ту землю, что над нами, и даже спустя сотни лет, проведенные тут, внизу, этот вид внушает мне ужас. В иных местах горные пики соприкасаются, как сомкнутые зубы, соединяя миры. Я разговаривал с теми, кто взбирался по одной такой горе, а потом спускался вниз по другой.
– Выходит, мы внутри гигантской зубастой пасти, а сверху на нас пялится глаз, – сказала Ана. – Как мило.
– Некоторые считают, что мы в гигантской пещере под Землей, под той, что наверху, – продолжал Эдо. – Я в это не верю. Нижние регионы слишком обширны, чтобы земля могла вместить их. Слишком, слишком огромны. Великая Ойя говорила, что Нижний мир бескраен. Мне это нравится. Значит, можно надеяться, что где-нибудь, может, прямо за следующим холмом, найдется край, где царят мир и покой.
Эдо все говорил и говорил – у него было множество историй про его богиню, про путешествия, которые он совершил. Чету нравилось его слушать; его глубокий голос успокаивал и внушал веру в будущее. Но дорога все тянулась, миля за милей, и даже у Эдо кончились темы для разговора. Все так же шел дождь; земля под ногами раскисла, превратившись в жидкую, скользкую грязь, в которой увязали ноги. Идти было трудно. Рабы плелись вперед да вперед под барабанный бой тяжелых шагов голема, а время от времени вступали басы – очередной выброс пара и пепла из ее рта. Чет поймал себя на том, что старается не думать о Триш, не поддаваться отчаянию и тревоге.
– Эдо, – спросил Чет, надеясь, что тот опять разговорится. – А как ты сюда попал? То есть, в рабы к Велесу?
Эдо открыл было рот, чтобы ответить, но замялся, подыскивая правильные слова.
– Потому что я – вор, – выпалил он наконец. – И не слишком хороший. Я пытался украсть кое-что у Велеса. – Он взглянул на Чета. – И я бы сделал это еще раз. Я бы все что угодно для нее сделал. Для моей богини, Ойи. – Он помолчал. – Душа моя принадлежит ей. Она – моя звезда, мое солнце. Но, как и многие древние, она слабеет. Горькая правда, но я должен это признать, потому что кругом полно стервятников… Все эти души-безбожники, демоны и даже другие боги… наблюдают, ждут своего часа, чтобы пожрать ее. И вот поэтому-то я и решился украсть у Велеса… Ради нее… Чтобы помочь ей.
– Мне жаль, Эдо, – сказал Чет и вздохнул. Он жалел, что вообще раскрыл рот.
– Да, мне тоже жаль. Жаль, что я не такой уж хороший вор. Единственное, на что я надеюсь…
Сит опять вырос возле Чета. Он шел рядом в сопровождении двух стражников. Те пялились на Чета так, будто он был цирковым уродцем.
