Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Российская дипломатия вела постоянную закулисную борьбу за вовлечение Болгарии в войну на стороне Антанты, но деятельность эта успеха не имела. Более того, результатом этих интриг стал разрыв отношений между двумя странами. Как отмечал российский историк, участник Первой мировой войны Филипп Иосифович Нотович, «Болгария превратилась в место формирования и в операционную базу руководимых болгарскими офицерами многотысячных диверсионных банд для разрушения сербских коммуникаций и связей между странами Антанты и Россией. Болгария стала транзитным коридором для доставки в Турцию вооружения из Германии, правительство дало возможность центральным державам организовать на территории Болгарии шпионаж, снабжало их политической и военной информацией и оказывало им всякого рода услуги»153.
В секретной телеграмме министра иностранных дел от 19 сентября (2 октября) 1915 г. посланнику в Софии предлагалось немедленно сделать председателю Совета министров Радославову следующее письменное сообщение:
«События, происходящие теперь в Болгарии, свидетельствуют об окончательном решении правительства короля Фердинанда отдать судьбу страны в руки Германии. Присутствие германских и австрийских офицеров в военном министерстве и штабах армии, сосредоточение войск в пограничной с Сербией области, широкая финансовая помощь, принимаемая софийским кабинетом от наших врагов, не оставляет сомнения в том, против кого направлены нынешние военные приготовления болгарского правительства. Державы Согласия, принявшие близко к сердцу обеспечение чаяний болгарского народа, неоднократно предостерегали Радославова, что всякое враждебное действие против Сербии будет сочтено ими, как направленное и против них самих. Уверениям, расточавшимся в ответ на эти предупреждения главой кабинета, противоречат факты. Представитель России, связанной с Болгарией неувядаемой памятью ее освобождения от турецкого ига, не может оставаться в стране, в которой готовится братоубийственное нападение на союзный славянский народ. Императорский посланник получил предписание покинуть Болгарию со всем составом миссии и консульств, если в 24-часовой срок болгарское правительство не порвет открыто с врагами славянства и России и не примет мер к немедленному удалению из армии офицеров государств, воюющих с державами Согласия»154.
Письменный ответ болгарского правительства на российский ультиматум был вручен Савинскому 22 сентября. Ввиду полной его неприемлемости российский посланник заявил Радославову о разрыве сношений и вручении охраны российских интересов голландскому поверенному в делах. После чего вернулся в посольство и сжег шифры.
В заявлении болгарского правительства подчеркивалось, что «Царское правительство самым энергичным образом протестует против приписываемого ему обвинения, что оно предало судьбы страны в германские руки. Болгарское правительство отрицает самым категорическим образом присутствие германских и австрийских офицеров в военном министерстве и разных штабах армии, хотя и убеждено, что отдельные случаи приема на службу в армию иностранных офицеров ни в коем случае не могли бы быть сочтены за неприязненный акт, ни за такой, который бы посягал на независимость и нарушал суверенные права Болгарии. После данных уже объяснений касательно мобилизации болгарской армии заключение, выведенное ультиматумом из того обстоятельства, что болгарское правительство прибегло к кредиту частных, будь то и германских банков, для выполнения, в трудные для страны минуты, при неимоверно тяжелых условиях кредита, долговых обязательств за границей и по отношению к императорскому правительству, – не только не основательно, потому что это вменяется в долг всякому правительству, которое дорожило бы добрым именем Болгарии, но и явно тенденциозно. Угрожая покинуть Болгарию, если в 24-часовой срок болгарское правительство не порвет открыто сношения с противной России группою воюющих держав, императорский посланник призывает Болгарию выйти из нынешнего ее нейтралитета, следствие которого в пользу союзников России, бесспорно.
Нет сомнения, что, продолжая свою настоящую политику, Болгария совершенно не в силах воздействовать на отмену принятого императорским правительством решения. Ей остается с сокрушенным сердца искренно пожалеть, что положенные до сих пор болгарским народом и правительством усилия к тесному единению с братской Россией рушатся не по ее почину и инициативе»155.
Комментируя действия Болгарии в своей речи в Государственной думе, министр иностранных дел С.Д. Сазонов заявил: «Австрийский ставленник, правящий злосчастным болгарским народом, повторил, усугубив его, преступление, совершенное им в 1913 г. Союзная дипломатия подверглась строгому осуждению за то, что ей не удалось привлечь на свою сторону Болгарию. В правительственном сообщении от 24 сентября минувшего года указывалось, что не наступило еще время для обнародования всех документов, которые пролили бы свет на деятельность дипломатии. Я готов признать, что для достижения своих целей ей пришлось избрать не самый краткий и верный путь. С целью ослабления тяжелого впечатления, произведенного своей изменой, сторонники принца Кобургского прибегают к позорному для всякой страны отречению от национального облика, и, отказываясь от своей принадлежности к славянской семье, ищут установления родственных связей с турками и мадьярами. Россия, ценой своей крови освободившая болгарский народ от угнетавших его турок, с негодованием смотрит на братание болгар с их вековыми врагами»156.
Деятельность российской миссии в Румынии157 протекала в условиях острой дипломатической борьбы между великими державами за ее вовлечение в свой лагерь. Интрига развивалась по тому же сценарию, что и в других балканских государствах, – правительство в Бухаресте упорно торговалось из-за новых территорий, которые могло бы получить в том или ином случае, и очень боялось продешевить.
Ситуация осложнялась тем, что формально Румыния еще с 1883 г. состояла в союзе с Германией и Австро-Венгрией. Однако к началу Первой мировой войны этот договор так и не наполнился практическим содержанием, потеряв всякое реальное значение. Обстановка в мире изменилась коренным образом, а характерной чертой румынской внешней политики всегда была ориентация на более сильного. Борьба румынского населения Австро-Венгрии за равноправие встречала сочувствие в румынском королевстве, а потому отношения между Бухарестом и Веной не отличались радушием.
31 июля 1914 г., за день до начала войны, немцы предложили румынам Бессарабию в качестве платы за участие в их коалиции. Приз, конечно, устраивал Бухарест, но лишь в случае, если Россия будет полностью разбита и вынуждена уступить некоторые земли Австро-Венгрии. В противном случае Бессарабию румынам было не удержать. Поэтому Коронный совет Румынии принял 3 августа 1914 г. решение о «вооруженном выжидании». Так было, по крайней мере, официально. На деле же Бухарест вел тайные переговоры с Петроградом, и уже к 13 сентября 1914 г. С.Д. Сазонов и румынский посланник в Петрограде К. Диаманди подготовили проект соглашения, по которому Россия признавала за Румынией право «в удобный для нее момент» занять и аннексировать населенные румынами территории Австро-Венгрии. В соответствии с просьбами румын в Буковине граница должна была пройти по линии этнографического большинства.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
