Отец сильно постарел и изменился почти до неузнаваемости, но это был, несомненно, он. Одетый отнюдь не празднично… И поднимался как будто к себе домой… Стало быть… он живет здесь, под одной крышей с наглым американским выскочкой в маске!
— Что-то случилось, виконт? — спросила Сара, подойдя к нему, когда старик скрылся на втором этаже.
— Уже поздно, а я вдруг вспомнил о кое-каких неотложных делах, требующих моего внимания, — ответил Жиль и поспешил забрать у лакея шляпу и накидку.
Бал, тем временем, продолжался. Шампанское лилось рекой, гости пребывали в эйфории.
— Как тебе понравилась мадемуазель Коббет? Прелестна, не правда ли? — поинтересовался Огюст.
— Очередная светская вертихвостка, — отреагировал Жюльен, погруженный в свои думы. — Порядочная женщина не позволила бы себе появиться в сопровождении такого кавалера.
— Не понимаю, почему это она не может появиться в обществе виконта… Послушай, а где же наш таинственный связной? Почему не явился?
— Возникли некоторые осложнения.
— У нас еще будет время это обсудить, — поставил точку Жюльен, заметив, что к ним приближаются две дамы.
— Ты как всегда полон тайн, — изрек Огюст, предвкушая приятное знакомство.
13
Неожиданное открытие
Пятого марта 1815 года в королевские покои в парижском дворце Тюильри, нарушая нормы придворного протокола, сломя голову ворвался курьер со срочным донесением. Двумя днями позже, в Вене, другой фельдъегерь около шести утра поднял с постели князя Меттерниха, министра иностранных дел Австрии и одного из главных политических деятелей Европы той эпохи. Оба посланца доставили зловещие депеши одинакового содержания: Бонапарт с шестьюстами пятьюдесятью солдатами и офицерами Старой гвардии покинул Эльбу и движется в Париж.
В течение двух следующих недель, по мере продвижения к французской столице, на сторону узурпатора переходили все новые полки, костяк которых составляли ветераны. На перевале Лаффре путь колонне бежавшего из ссылки императора преградил линейный батальон. Наполеон вышел один навстречу строю нацелившихся на него солдат и, обнажив грудь, предложил стрелять ему прямо в сердце. Старые вояки опустили ружья, опустились на колени и стали целовать ему руки.
В Париже царила полная неразбериха. Талейран поспешил заявить, что человечество ожидает новая наполеоновская агрессия, доселе невиданного в истории размаха. Тем самым некогда близкий к Наполеону сановник выразил чувства монархистов, республиканцев и англичан.
А что же Фуше? Этот враг аристократов и родовых привилегий, официально именовавшийся теперь не иначе, как герцогом Отрантским, столь же официально считался ушедшим из политики. Зашатавшаяся монархия попыталась уломать его — сначала уговорами, а потом угрозами — принять портфель министра. Но Фуше, за несколько недель до этого отвергнутый той же монархией за свое наполеоновское прошлое, знал ситуацию не понаслышке и отказался принять участие в правительстве, чьи дни были сочтены. Герцог Отрантский продолжал оставаться грозной фигурой, сохранив в неприкосновенности сеть осведомителей, сотканную им еще на посту министра.
На следующий день после беседы с братом короля, в ходе которой он посоветовал Бурбонам как можно скорее спасаться бегством, Фуше приказал пригласить к себе во дворец на улице Черутти одного из наиболее эффективных и надежных тайных агентов — виконта де Меневаля.
— Присаживайтесь, виконт. Вам известно, что когда Наполеон капитулировал, я написал ему, рекомендуя эмигрировать в Америку? Естественно, он мне не ответил. Но я этого и ожидал.
— Смелое решение, ваше превосходительство. Позвольте спросить: не слишком ли вы рисковали скомпрометировать себя подобным письмом?
— Его копию я на всякий случай направил Людовику XVIII, чтобы заручиться его симпатией.
— Мастерская игра, ваше превосходительство.
— Он мне, естественно, тоже не ответил.
— Что, разумеется, также было предусмотрено?
— Дерзость поберегите для своих осведомителей. Но и они, будьте уверены, лучше работают, если с ними обходиться тактично. Я вам пытаюсь объяснить, что сейчас во мне опять возникла необходимость. В нынешнее смутное время Бурбонам нужна личность, известная своим радикальным, республиканским, бонапартистским прошлым. — Фуше поднялся и начал расхаживать по гостиной. — Опытный и умелый политик, способный примирить их с народом, который они третировали в последние месяцы так, будто не было ни революции, ни Наполеона. Сядьте, виконт, да сядьте же, я вам говорю! Еще совсем недавно я почтительно предлагал свои услуги при дворе, но меня не пожелали услышать. Теперь они сами шлют ко мне гонцов. Вот что значит поймать момент! — воскликнул он и, повернувшись к собеседнику, спросил: — Кстати, как обстоят наши дела, виконт?
— Вы были правы, ваше превосходительство, готовится покушение. — В голосе Жиля звучало подлинное восхищение. — Существует заговор с целью убийства императора.
— Кто заговорщики? Вы уже располагаете достоверными данными?
— Как всегда, агенты роялистов.
— Надо же, вы открыли мне глаза! Однако хотелось бы знать имена!
— По имеющимся сведениям, к исполнению работы привлечен профессионал со стороны.
— Вам известно его имя? Вы знаете, когда и каким образом планируется осуществление этого замысла?
— Пока нет, ваше превосходительство, — после некоторого колебания ответил Жиль.
— А вы вообще-то способны разведать что-нибудь дельное, чего бы я не знал? — пришел в раздражение Фуше. — Послушайте меня. Бегство Наполеона произошло как нельзя более кстати. И если его убьют, все пойдет насмарку. Это худшее из того, что может с нами случиться. Покушение необходимо предотвратить любой ценой. Смерть Наполеона сразу же ослабит мою позицию. Я не только перестану быть нужным, более того, могу стать лишним. А вместе со мной и вы, можете не сомневаться, Только Наполеон, сам того не ведая, дает мне возможность свободного маневра.
По делам службы Жиль часто встречался с Фуше и всегда восхищался его выдержкой и немногословностью. Его поразила разговорчивость патрона, которого он прежде никогда не видел в столь возбужденном состоянии.
— Этот момент нельзя упустить, — продолжал его превосходительство. — Потом будет поздно. Наполеон возьмет власть. Это вопрос нескольких дней. Но сколько он продержится? Против него вся Европа, и он неминуемо падет. Стало быть, нам за это время надо набрать сил и укрепиться. Играть придется на стороне и монархии, и республики, но при этом постоянно находиться в ближайшем окружении Бонапарта. Вы понимаете меня?
— Однако, ваше превосходительство, вы отказались от портфеля министра, который предложил вам король…
— Да вы что, виконт! Неужели за долгие годы вы так ничему и не научились?! — воскликнул Фуше, скривившись в презрительной улыбке. — Политическая жизнь извилиста, а главное — коротка. Я же предпочел бы оставаться в живых, и можно не торопиться с сочинением траурных речей над моей могилой. Монархия мне угрожает, но я ей нужен. Я не удивлюсь, если они попытаются меня арестовать. Подобный поворот, виконт, — повисла пауза, во время которой он приблизился к камину, взял бумаги, лежавшие на каминной полке, сел с ними в кресло и жестом предложил Жилю последовать своему примеру, — подобный поворот событий также мною предусмотрен, — завершил Фуше, просматривая документы. — В последние дни вы посетили немало светских раутов. В том числе бал-маскарад, если меня верно информируют. Довелось ли встретить знакомых? — Он пронзил Жиля испытующим взглядом прищуренных глаз.
