Книга Все имеет цену - Одри Карлан

Странным образом мы так и не использовали этот презерватив, как планировали, – едва наш последний поцелуй начал накаляться, как Таю позвонили. А потом снова, и снова, и снова. Похоже, воскресный ужин был большим событием в семействе Нико. И вот теперь, зная Тая всего один день – который мы в основном провели друг на друге, – я должна была встретиться с его семьей. Со всей семьей.

– Мои родные, Миа, – это классные ребята. Самые классные в мире. Но ты белая, и ты с материка. Поэтому, если они скажут что-то насчет того, что ты haole, не ершись. Мой народ очень гордится своей культурой, своим наследием, чистотой нашей крови. Они примут тебя с распростертыми объятиями и будут относиться очень хорошо… до тех пор, пока не сочтут, что у нас с тобой намечается нечто серьезное.

– Без проблем. У нас ничего и не намечается. Я здесь по работе и пробуду на острове меньше месяца. Конец вопроса. Буду только рада лишний раз это подтвердить. Если мы решили немного поразвлечься на стороне, – тут я игриво ткнула его в гигантский бицепс, – то это лишь приятное дополнение. Верно?

Его губы скривились в настолько сексуальной ухмылке, что мне тут же захотелось погасить ее собственными губами и жадно куснуть.

– Все верно, подружка. А теперь пошли. У меня дома ты сначала познакомишься с моим отцом, затем с братьями и потом – с матерью.

Я невольно нахмурилась:

– Почему мать последняя?

– Мы сохраняем все лучшее напоследок, – покачав головой, ответил Тай. Но, по-моему, он выдал эту явную отговорку лишь затем, чтобы я не врезала ему по шарам.

Когда мы прибыли на место, то я была, мягко говоря, удивлена. Отчего-то я ожидала увидеть нечто гораздо более туземное и аутентичное. Но это был обычный дом, выкрашенный небесно-голубой краской, с белыми наличниками и круговой верандой. Обширные зеленые лужайки, усеянные пальмами, занимали большую часть территории. На длинной подъездной аллее, ведущей вокруг дома, выстроились по меньшей мере двадцать машин. Двадцать. Для семейного ужина. Если бы на ужин пригласили всю мою семью, мы бы вполне уместились в одну машину.

Едва мы вошли внутрь, как до меня донесся глухой шум. Голоса слышались отовсюду. Изнутри и снаружи, откуда-то из-за дома. В общем, меня захлестнуло лучшим на свете звуком – раскатами смеха, доносившегося со всех сторон. Радость. Я почувствовала ее в ту секунду, когда мы ступили на порог очень современного дома в плантаторском стиле, расположенного в самом сердце Оаху.

Тай вел меня из одной комнаты в другую, молча держа за руку. В каждом углу толпились люди. Когда мы проходили мимо, все эти лица цвета коричневого сахара оборачивались, провожая нас взглядами и расплываясь в улыбках. Взгляды не были оценивающими и критическими – в них чувствовалось лишь любопытство, разлитое во влажном воздухе дома.

В конце концов, мы вышли к задней части дома, где в основном и развернулась вечеринка.

– Это как, обычный семейный ужин или съезд всех родных?

Тай откинул голову и громко расхохотался. На звуки раскатистого баритона Тая к нам повернулось несколько голов.

– Миа, так выглядит у нас каждый воскресный вечер. В нашей семье очень близкие отношения. Участвуют все родственники, и каждый привозит с собой какое-нибудь блюдо – достаточно, чтобы накормить сорок-пятьдесят человек. Они забирают домой все, что могут, на том же самом блюде, в котором привезли свою еду. Все продумано.

Я сжала его руку.

– Но ведь мы ничего не принесли! – выпалила я, кусая нижнюю губу.

Меня внезапно сильно встревожило, что мы не следуем самоанскому протоколу доброй вечеринки.

– Конечно же, принесли. А что такое, по-твоему, ты?

– Я?

Мои брови сошлись вместе так стремительно, что даже носовые пазухи прострелило болью.

Тай притянул меня к себе, к своему теплому телу. Я обхватила его руками, крепко сжав каменнотвердую задницу. Боже, так бы и откусила кусочек. Я снова мысленно оплакала тот факт, что нас прервали и нам не удалось завершить наши игры так, как мне бы хотелось. А конкретней так, чтобы назавтра мне было трудно ходить.

Тай облизнул свои невозможно сексуальные губы, прижался лбом к моему лбу и понизил голос до того, что я ощущала этот утробный рокот своей киской.

– Не смотри так, словно хочешь оттрахать меня, подружка, – или я прижму тебя к ближайшей стене, и плевать на всех, кто нас услышит. А они услышат тебя. Нет ничего лучше, чем заставить женщину кричать от удовольствия, погрузившись в ее цветочек по самые яйца.

Угу. Это заткнуло мой фонтан до тех пор, пока Тай не остановился еще перед одним колоссальным мужчиной. На этом не было рубашки – да и вообще ничего, кроме пляжных шортов. Оглядевшись, я заметила, что все гости одеты примерно так же. На Тае, однако, были бриджи и рубашка-поло. Тот самый видос, который Гектор, мой лучший дружок-гей из Чикаго, называл «гольф-шиком». Конечно, Тай мог нарядиться во что угодно или, еще того лучше, расхаживать голышом, и все равно он выглядел бы при этом чертовски аппетитно.

– Tama.

Этим самоанским словом, означавшим, должно быть, «отец» или «папа», Тай поприветствовал стоящего у барбекю мужчину. Затем мой спутник потупился, и я последовала его примеру, не зная, как следует себя вести.

– Сын, кого ты привел в наш дом? – приветливо и дружелюбно произнес отец.

Тай поднял голову и улыбнулся.

– Tama, это Миа Сандерс. Миа, это мой отец. Афано Нико.

Я протянула мужчине руку, и он ее пожал.

– Она работает со мной в рекламной кампании, – продолжил Тай.

Брови его отца взлетели почти к волосам.

– Еще одна модель? Я думал, что ты извлек урок из прошлой ошибки, – озабоченно проворчал он.

Сейчас в его голосе послышалось осуждение. Было ясно, что в прошлом произошло нечто неприятное, и отец Тая не желал, чтобы сын повторил ту же ошибку.

– Миа не моя девушка, Tama. Просто близкий друг. Она на острове всего на месяц. А затем уезжает.

Услышав это, отец, похоже, воспрянул духом. Он хлопнул Тая по плечу, крепко сжал пальцы и заявил:

– Что ж, хорошо, хорошо. Тогда она может поесть и поговорить с семьей. Узнать кое-что о самоанской культуре, пока есть такая возможность.

Тай широко и гордо улыбнулся.

– Я тоже так подумал.

Я познакомилась с братьями Тая. Все они, как на подбор, были мощными красавцами, и все могли похвастаться вариантами той же татуировки, которую я видела у Тая. У отца Тая было такое же солнце, горящее на плече, с лучами, спускающимися по руке и переходящими на грудь. У Тао, старшего брата Тая, я заметила такую же татуировку черепахи. Еще пара его братьев носила похожие черные чернильные полоски на предплечье и на ноге. Кроме того, я не успела разглядеть множество других узоров, потому что мы с Таем спешили поскорей одеться и выйти из дома.