— Говорят, жалость унижает человека. А меня вот почему-то она радует. И обнадеживает…
— Это потому, что ты думаешь — Пашу расстреляли. А я вот так не думаю! В общем, не надо обнадеживаться.
Неожиданно Настя фыркнула и, перехватив удивленный взгляд Панкратова, тут же пояснила:
— В салоне сплетничают, будто ты ходил на прием к Либидовскому.
— Куда я ходил?!
— Ты что, советовался с ним, как завоевать мое сердце?
— Совсем все оборзели? — Панкратов посмотрел на Настю с сожалением. — Ты что же, считаешь, что завоевание твоего сердца задача чисто сексологическая?
— Я — нет, но большинство мужчин именно так и думают.
— Значит, я отношусь к меньшинству. Потому что считаю, что тайна женского сердца не подвластна никакой науке. Тут уж скорее мистика поможет…
— Это заговоры, что ли, и всякие там приворотные зелья?
— Что-то в этом духе… А что касается Либидовского — да, мы с ним разговаривали в его кабинете. Только это не я был у него на приеме, а он у меня на допросе… На самом деле Арнольд лучше остальных знает ваш салон изнутри: кто, с кем, когда и сколько… Вот об этом мы и говорили…
— Но ведь тебя же отстранили от дела?
— Во-первых, с доктором мы пообщались еще до этого. А во-вторых, уже вернули.
— Как у вас быстро все меняется!
— У вас тоже… А если честно, Настен, глаза бы мои на это все не смотрели! Они как пауки в банке… Хочется эту банку взять и задвинуть куда подальше, чтобы не видеть… К сожалению, моя работа — растаскивать пауков, чтобы они потом имели возможность снова пожирать друг друга.
— Послушай… — Настя испытующе посмотрела на Панкратова. — А Виктория — она что, тоже паучиха?..
— Хотелось бы верить, что нет… Тем более что «паучиха» звучит еще страшнее, чем «паук»… Слушай, ну их всех к черту, а? Пошли лучше в кафе, дерябнем по коктейлю с корнем мандрагоры? Корень я из дома принес.
— Корень мандрагоры — это, по-моему, как раз что-то магическое, — притворно сдвинула брови Настя.
— Вот мы сейчас на тебе это дело и проверим! — пообещал Панкратов. — А вообще действительно надежнейшее средство: я его дома на кошке испытал. Поверишь — до сих пор в меня влюблена!
В дверь наконец позвонили, Боб, уже около часа дожидавшийся этого звонка, торопливо направился в прихожую, но, открыв, тут же отступил на шаг от невероятной вони, которая исходила от пришедших.
— Этот? — вопросительно уставился на шефа детектив, который был потоньше.
— Входите, — вздохнул Боб. — Этот, но только очень грязный…
— Пахнет дымом костров и псиной, — констатировал второй детектив и, подумав, добавил: — Ну и лошадиным потом…
— Ладно, обсудите это в другом месте: вот ваш гонорар.
Адвокат протянул тонкому конверт.
— Помощь больше не нужна? — поинтересовался второй детектив.
— Отмыться сам в состоянии? — Адвокат повернулся к Леве.
— А?.. — Левушка слегка покачнулся. — Ну, конечно, я уже в полном порядке! — заверил он.
— До полного порядка еще далеко, — вздохнул Боб. — Все, ребята, вы свободны… А ты — живо марш в ванную!
Из ванной тренер выбрался спустя час, с перекошенным от боли лицом.
— Что с тобой? — Боб с сомнением оглядел фигуру своего гостя. Адвокатский халат сидел на тренере, как на пушкинском Пугачеве заячий тулупчик.
— Голова раскалывается… М-м-м…
— Интересно знать, — спросил Боб, направляясь на кухню, — чем ты раньше занимался?
— Метанием молота, — жалобно пролепетал Лева. — У тебя водка есть?
— У меня все есть! Но водки я тебе не дам, с водкой покончено. Пошли на кухню!
— А что дашь? — с надеждой спросил тренер.
— Лечиться будешь отныне исключительно пивом!
— Тоже хорошо… Только дай, пожалуйста, побыстрее…
— Может, тебе его еще и на тарелочке с голубой каемочкой поднести? Вместе с ключом от комнаты, где деньги лежат?
— Не надо, — замахал Левушка руками. — Мне только пива…
— Ты какое предпочитаешь, — издевательски поинтересовался Боб. — «Вальштайнер», «Шульт — хайс» или «Меркишер»?
— Лучше «Вальштайнер», оно помягче. «Шульт — хайс» слишком обыкновенное, а «Меркишер» темное, я его не люблю…
— Вот так эрудиция! — изумился адвокат.
Боб с некоторым интересом посмотрел на усевшегося за стол Леву и разлил по бокалам светлое пиво. — А я думал, ты даже названия ни одного вслух не повторишь!
— Я в Германии четыре раза был, — пояснил Лева, с жадностью хватая бокал. И, осушив его в пару глотков, продолжил: — В первый раз еще в ГДР… Ух, кайф!..
Он посмотрел на Боба более осмысленно и пододвинул к нему опустевший бокал весьма красноречивым жестом.
— Да-а, похоже, юность у тебя была довольно бурная… Рассказывай, под пивко все интересно, в том числе и про юность… Ну а как насчет Западного Берлина? Там, между прочим, в розовом квартале…
— Да был я там! — Лева нетерпеливо перебил собеседника и потянулся к очередной банке с пивом. — Интересно, но я проституток в принципе не люблю!
— Ну это ты напрасно… — Боб задумчиво отхлебнул свое пиво. — В чем-то они даже честнее…
— П-почему?
— Простые отношения между мужчиной и женщиной — это иногда необходимость! — поучительно произнес адвокат.
— А это что — только за деньги бывает?.. Наливай!
— Ну не только. Возможно, это исключительно у меня так почти всегда выходит… Сейчас допью вот — и разольем… Так о чем это мы? Ах да, о женщинах…
Когда спустя два часа у Лизы выдалась наконец свободная минутка между клиентками и они с Настей набрали номер Боба, к трубке вначале долго не подходили. Потом там раздалось какое-то то ли бульканье, то ли хрипение, то ли стон… Некоторое время Настя, стоя рядом, с беспокойством наблюдала, как постепенно вытягивается лицо подруги. Наконец Лиза отключила сотку и повернулась к ней.
— Какой ужас… — прошептала она.
— Что… Что?!
— Лев нашелся…
— М-мертвый?.. — содрогнулась Настя.
— Живой… Он сейчас у нас дома… То есть у Боба… И они оба в стельку пьяны!..
Дорога в этот час дня была почти свободна. И Дрон, спокойно положив руки на баранку, расслабленно глядел перед собой. Поэтому едва успел затормозить, увидев чуть ли не в последнюю секунду мелькнувший перед ветровым стеклом полосатый жезл.
— Эдак вы, товарищ начальник, половину водителей распугаете. — Усмехнувшись, он с нарочитым укором посмотрел на хмурого старлея. — Что так резко?
