— И не дам! Думаешь, я каждый день пью по утрам в одиночку?
— Это было бы, по меньшей мере, странно.
— Что ж тут странного? Тривиальный алкоголизм… У меня сегодня дата… Особая!.. Ровно девять лет назад вышел на свободу. Я бы и без тебя выпил, но раз пришел — должен поддержать, иначе обижусь.
— Ну ладно, будь! Ух ты! Отличный! — Панкратов опрокинул коньяк одновременно с Дроном и крякнул.
— Другого не держим… Ну теперь можно и к делу.
— Да… Так вот. Меня вернули к прежней работе.
— Я даже догадываюсь, кто ради этого постарался, — ухмыльнулся Дрон. — Ну и что же?
— Контролируя ход следствия, я в два счета сумею отдать Стаса под суд. Поэтому, Антон, можешь трубить своим людям отбой…
Дрон посмотрел на Панкратова с легким сожалением и покачал головой:
— Складно трубишь ты, начальник. Но, увы, у нас так дела не делаются.
— То есть?
— А очень просто. Работают тут очень серьезные люди, заряжены они были основательно, а такие приказы обратного хода не имеют…
— Не может быть… — Валентин растерянно посмотрел на Дрона.
— К сожалению, может. Машина запущена, и остановить ее уже не в моих силах… Единственное, если хочешь вывести Стаса из-под удара, расскажи ему все и уговори исчезнуть… Вариант, который тебе, кажется, не подходит… Так?
— Конечно!
— Тогда остается только уповать на Господа Бога. Иногда лавина, сходящая с горы, не зацепляет какого-нибудь лоха-везунчика, притаившегося под уступом…
— Постой, ты же не собирался уничтожать его физически?..
— Я и сейчас не собираюсь. Даже не думай об этом, майор. Ты должен знать: к мокрухе я брезглив… Речь идет о том, чтобы выбить из-под Стаса его финансовое царство. Впрочем, судьба разорившегося бизнесмена всецело зависит от него самого. Так что и тут есть варианты…
— Ты меня пугаешь, — покачал головой Панкратов. — А как же Вика? Если не ошибаюсь, деньги-то у них общие?
— У Вики есть свое дело и свои деньги.
— Но не такие, как у Стаса!
— Ну и что? Ну начнем черную икру через день кушать, перемежая с красной… Ну, пересядем с «ягуара» на скромный «мерседес»… Тебя это волнует?.. А насчет Викиной безопасности мы вчера уже говорили. Все остальное — лирика или… или оттенки дерьма. И можешь с ней быть откровенным настолько, насколько сочтешь нужным.
— Слушай. — Панкратов нерешительно посмотрел на Дрона. — А если все-таки попытаться хотя бы смягчить, позвонить этим людям…
— Нет, Валя, невозможно… Все, майор, у меня больше нет времени, надо ехать. И я даже не могу взять тебя с собой, чтобы договорить в машине.
— Да уж, поговорили…
Панкратов поднялся и медленно направился к двери. На пороге оглянувшись, он увидел, как Дрон торопливо набирает на сотке очередной телефонный номер, явно уже не имеющий к их общему делу никакого отношения.
17
Цыганский табор, который и являлся целью поиска, эти двое обнаружили на опушке леса, сойдя именно на той станции, которая была последней в их списке.
— Костром пахнет… — Старший из двоих, приземистый круглоголовый парень с выступающими сквозь майку бицепсами, потянул носом.
— И супом, кажется, — согласился второй, повыше и потоньше. — Пошли, крайнюю палатку видишь? Этот старикашка сказал, что в крайней… Значит, там.
Стараясь действовать незаметно, они подобрались к крайней палатке и заглянули внутрь.
— Ну и вонища… — прошептал еле слышно первый. — И не видно ни хрена со света…
— Тише ты! — предупредил второй. — Пусто, что ли?.. Давай вперед.
— Почему именно я? — тихо возмутился приземистый, но тем не менее запустил руку в вонючий полумрак и… извлек оттуда чумазого человека, одетого весьма странно — в некое подобие невероятно грязного и драного пончо.
Существо чихнуло и издало что-то, отдаленно напоминающее рычание.
— Тихо-тихо! — посоветовал ему мускулистый. И добавил, обращаясь к товарищу: — Вроде тот…
Ну-ка достань еще раз фотографию, сравним для верности! Не того притащим — адвокат голову открутит…
Длинный извлек на свет цветной снимок, на котором Левушка был запечатлен в тренажерном зале, с сияющим лицом, повернутым к объективу. Некоторое время детективы сравнивали изображение с плохо узнаваемым оригиналом и, наконец дружно кивнув головами, поспешно поволокли свою практически не сопротивлявшуюся добычу в сторону станции.
Сами цыгане, суетившиеся в этот момент у своих костров в другом конце опушки, этого происшествия не заметили…
— Станислав Алексеевич. — Катя робко потопталась на пороге кабинета своего шефа. — Вам Чернов звонил… Просил передать, что Панкратова снова видели у Дрона. Содержание разговора неизвестно.
— О’кей, Катюш, свободна…
Дождавшись, когда за секретаршей закроется дверь, Стас неторопливо набрал нужный номер:
— Приветик… Ну как ты там? Да?.. А у меня полная пурга. Наш общий друг опять встречался с Дроном… Думаешь, пора? Вот и мне кажется, что ничего, кроме тяжелой артиллерии, уже не остается… Ладно, пока.
Почти сразу он набрал следующий номер:
— Соедините меня с Тушковым, пожалуйста. — На этот раз голос Стаса был сух и официален. — Какой еще начальник отдела режима?! Я вас прошу соединить меня с заместителем главного прокурора Туш-ко-вым? Это Веригин! Привет тебе! — Голос банкира снова смягчился. — У тебя там девушка что, проблемами со слухом страдает?.. Ах новенькая… Тогда ясно… Слушай, у меня к тебе дельце одно… Да нет, не то чтобы очень важное. Скорее для тебя оно важное: есть такой человек Дронов Антон Михайлович, судимый, одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения… Я и не сомневался, что ты о нем наслышан… Да… Короче, сей господинчик мне угрожает, надо бы обезвредить его… Да знаю я, сколько это стоит! Выставишь мне счет в бразильских крузейро, я как раз собираюсь лететь в Рио… Все, лады! И не затягивай… Пока!
Положив трубку, Веригин некоторое время посидел молча, глядя прямо перед собой в одну точку. По его лицу бродила улыбка, смысла которой не разгадал бы, пожалуй, никто из всех знакомых банкира — как друзей, так и недоброжелателей. Кроме Кати. Потому что, едва заглянув в кабинет шефа и увидев его лицо, девушка испуганно прикрыла дверь и вернулась в приемную.
— Хватит, Валентин, оправдываться. — Настя опустила глаза и переставила с места на место флакон на своем рабочем столе. — Я ведь понимаю, что тебе удобнее верить, что Павел мертв… И… и мне тебя, если хочешь знать, жалко…
— Жалко? — Он растерянно посмотрел на девушку.
— Ты очень хороший, правда. Но я люблю Павла, так уж вышло. И поэтому мне тебя жалко.
