За столом Делец рассказал, что раньше он имел продуктовый магазин, но потом он обанкротился, а в настоящий момент он совладелец ресторанчика с маленьким магазинчиком французской одежды. Теперь, под влиянием Одварда, он решил заняться строительным бизнесом и даже пошел на курсы водителей тяжелых грузовиков, чтобы самому на себя работать. Одвард продолжал проявлять чудеса своей работоспособности, с каждым днем шаг за шагом, слово за словом, покоряя сердце и ум Дельца.
Наконец, наступил день, когда Делец созрел и был готов ехать куда угодно, лишь бы Одвард прекратил доставать радужной перспективой больших денег, которые очень легко получить на продаже русских дач. Поездка на семь дней была запланирована по маршруту: Санкт-Петербург – Архангельск – Минск. В мои добровольные обязанности входило сопровождение господина Дельца по производственным площадкам строительных фирм.
* * *
Родина встретила, как обычно, суетой больших городов, скоплением людей и автомобильными пробками, смогом и плохими дорогами. К счастью, Делец переносил все неудобства с достоинством бывалого человека и лишь раз он удивленно заметил, что русские люди не умеют или не любят улыбаться. Я ответила, что если бы он остался здесь жить, то он тоже бы перестал это делать.
Мы побывали на многих фирмах, специализирующихся на строительстве рубленных домов, везде нас хорошо встречали и показывали товар лицом. Делец был в восторге от качества леса и рубки – с откровенным любопытством и азартом он лазил в проемы окон и дверей возводимых срубов, чтобы посмотреть и сфотографировать годовые кольца на срезах бревен.
И если Питер восхищал своей архитектурой, но напрягал своей суматошной жизнью, плохой гостиницей, чудовищными, грязными туалетами, бескрайними проспектами, то Архангельск порадовал европейским уровнем номеров и обслуживания. В Беларуссию Делец влюбился с первого взгляда, нахваливая широкие проспекты, спокойный темп жизни, обилие зеленых насаждений и цветов.
К сожалению, местные лесхозы не могли похвастаться сносным стандартом качества исходного материала и, поэтому их продукция не представляла никакого интереса.
Мы вернулись домой – Делец поблагодарил за интересную и полезную экскурсию, а я была счастлива, что вернулась домой, что Делец вел себя, как джентельмен и, возможно, захочет закупать российские деревянные дома. После того, как я оказалась дома и убедилась, что все в порядке, а дети спят – у меня проснулся жуткий голод и я стала съедать все, что попадалось под руку в холодильнике.
Муж уже давно спал, а уменя через два часа начались страшные боли в животе, а потом открылась и рвота. В одночасье мне стало так плохо, что я и не помышляла о самолечении, а разбудила мужа и он сразу вызвал скорую. В больнице мне сделали много анализов, подозревая, что я получила кишечную инфекцию за границей, поставили капельницу и успокоили, что скоро мне станет лучше. В самом деле, лекарство здорово помогло и уже к вечеру меня выписали, сообщив, что у меня было простое отравление. Хорошо, что отравилась я, а не дети.
Дни бежали за днями, недели – за неделями, а Делец уже и не вспоминал про поездку и начало нового направления в бизнесе. Я удивлялась столь нерациональному подходу – зачем было куда-то ездить, тратить время и кучу денег? Не проще ли было послать Одварда куда подальше? Но большинство норвежцев стараются избегать конфликтов, компенсируя, наверное, воинственность и агрессивность предков. В большинстве своем – это миролюбивые, добродушные люди, с отличным чувством юмора и уравновешанным слабым характером.
* * *
Одвард переживал, что Делец не осуществил его мечту, и поэтому нам не падает процент с продаж. Он ругался на скептизм и нерешительность Дельца, которому стоит только руку протянуть и денежки сами потекут рекой. Я пробовала вразумить мужа, что это с его колокольни так все легко и просто, а любое дело должно иметь какие-то гарантии надежности, а с российскими поставщиками этого сложно достигнуть – например, власть поменялась, директор умер, фирма обанкротилась, главбух с деньгами исчез, рабочие запили, пожар случился, да мало ли в России наводнений, стихийных бедствий и налоговых инспекций – всего не предусмотришь, и если этот бизнес не складывается, то, значит, так тому и быть – не наше это дело.
Казалось, что Одвард успокоился и похоронил эту тему, но одним вечером он привел в дом незнакомого человека и представив его, как владельца крупной компании, попросил оформить ему визу в Россию. Мужчина не произвел на меня никакого впечатления – невзрачная внешность и одежда, скованные движения и речь. Одвард нашел новую жертву для осуществления своего плана, а я опять должна быть гидом-проводником. Слава Богу, что на этот раз поездка ограничивалась двумя днями.
Мы встретились в аэропорту, перед вылетом, и я с удовольствием отметила, что мужчина преобразился и внешне и внутренне: он был раскован, улыбчив, по-деловому подтянут и со вкусом одет – Фей. Чтобы скоротать время до вылета, мы пошли в бар, в котором Фей напился пива. Мне пришлось проявить всю силу своего характера, чтобы не бросить его и не пойти на выход.
В самолете он достал из саквояжа две маленькие бутолочки и предложил попробовать хорошее лекарство от страха. Я не боялась полета, но чтобы ему осталось меньше пить, и чтобы мне потом не пришлось тащить его на себе, я согласилась и выпила… крепкий коньяк. А потом мы болтали обо всем по-немножку и даже успели подремать.
В Питере я обнаружила, что свой мобильник я забыла в самолете, под газетой, которую пробовала читать. Фей не раздумывая предложил купить новый, еще лучше прежнего. Но я не поддалась на его уговоры, уверенная в честности норвежского экипажа, который, скорее всего, сдал его в бюро находок, и в которое я обращусь на обратном пути.
Фей заявил, чтобы я не стеснялась в тратах, что фирма все оплатит. Мы арендовали на три часа такси и, как водитель не заламывал цену, я сбила ее, сознавая свой долг чести по отношению к человеку, который мне доверился. Фей не понимал ни слова по-русски, но наверное, что-то уловил в моих интонациях и сразу расслабился, отдав мне свой тяжелый бумажник с деньгами и кредитками.
К своему удивлению, я не обрадовалась, а почувствовала себя кем-то вроде собаки, которой надо охранять чужое добро. Ну, что ж, побуду собакой, а то хуже будет, если он кредитки потеряет или все деньги растратит.
Пока мы ехали на место, Фей окончательно протрезвел и с любопытством озирал возводимые дома в производственной зоне крупной строительной фирмы. Масштабы поражали: одновременно строилось двенадцать домов, площадью от шестидесяти до пятисот квадратных метров, из отборного северного леса. Все рабочие были одеты в униформу с логотипами фирмы, неукоснительно соблюдали технику безопасности, куря только в отведенном для этого месте. Я была горда за соотечественников, что все выглядело солидно и надежно.
Потом, в центральном офисе мы встретились с директором фирмы и я отметила, как же наши акулы бизнеса выглядят умнее и респектабельнее других. В российских экстремальных условиях предпринимательства необходимы поистине недюжий ум, смекалка и изворотливость, которые лишают радости бытия и проступают озабоченностью, печалью и грустью на лицах.
