— Толстяк! Что ты там учудил, Толстяк?
Охваченный паникой, Толстяк сиганул в окно, покатился по земле. Его штаны лопнули на заднице по всей длине. Он вскочил и побежал. Вслед трижды выстрелил пистолет, но он уже несся вниз, надежно укрытый густым туманом. Отбежав на тридцать ярдов, Толстяк оглянулся. Рик закрывал окно. Он в безопасности!
От холодного тумана по коже побежали мурашки, ветер гулял в порванных штанах. Он потрусил к воде. Песок набился в ботинки, гниющие водоросли пахли йодом.
У кромки воды Толстяк остановился. Очень не хотелось ему плыть в темноту, где невидимые волны бились о скалы. Может, лучше подняться к автостраде и попытаться поймать попутку? Но по дороге туда его могла поджидать смерть!
Он скинул ботинки и носки, вздрогнул, когда голые ноги коснулись ледяного песка. Снял брюки, рубашку, оставшись в трусах и футболке. Одежду и ботинки свернул в узел, положил его на голову и закрепил ремнем, пропустив его под подбородком. Сухая одежда наверняка понадобится ему, когда он доплывет до южной бухты.
Толстяк не вошел в воду и по пояс, как от холода у него застучали зубы. Когда же вода достигла шеи, он не спеша поплыл, держа голову высоко над водой, чтобы не замочить одежду. Поначалу только шум волн, разбивающихся о скалы, указывал, где находится устье. Потом он начал различать буруны, переваливающие через черные скалы. Увлекаемый отливом, через несколько минут он уже доплыл до устья.
Теперь осторожнее, сказал он себе. Лишь бы не потащило на скалы...
Громадная волна отбросила его на черный гранит, не видимый в темноте, протащила спиной, раздирая кожу, по камням. Толкайся сильнее, приказал он себе, толкайся сильнее! От скал ему удалось отплыть, но уже без одежды: в какой-то момент узел соскочил с головы, только ремень остался на шее. Толстяк отбросил его в сторону.
Надо бы вернуться, подумал он, до южной бухты не доплыть.
Еще одна волна накрыла его, заставив наглотаться соленой воды. Он уже было повернул назад, но отлив буквально вынес его из устья в открытый океан.
Нечего паниковать, решил Толстяк, раз выплыл, надо добираться до берега...
И тут же отчаянно замахал руками, яростно борясь за жизнь, потому что скользкие щупальца ухватились за его ноги. Это же водоросли!
Уф! Всего лишь водоросли. Волна подняла его, освободив ноги. И все-таки страх не уходил. Под ним сто футов воды, лес водорослей, в котором водятся Бог знает какие чудовища.
Вновь водоросли облепили ему ноги, вновь он вырвался, и тут его тело свело судорогой. Словно гигантский кулак со всего маху врезался ему в живот, и каждая мышца отозвалась болью. Толстяк ушел под воду, вынырнул, но очередная волна накрыла его с головой.
Тело опять свело судорогой, в отчаянии он забарабанил по воде руками, но мышцы отказывались слушаться: Толстяк пошел ко дну.
Кровь, попавшая в воду из порезов на спине, привлекла из открытого океана акулу. Она кружила среди водорослей, осторожно плывя на запах крови. Кровь означала, что кто-то в беде, а следовательно, ей могло перепасть что-то съестное. Она не атаковала, несмотря на дурманящий запах крови. Акулы — хищники осторожные. Именно осторожность помогла им выжить, нисколько не изменившись за последние триста пятьдесят миллионов лет. В конце концов она, разумеется, приступила к трапезе.
Да кому они нужны, думал Рик, оставшись в коттедже один. Да, ему приходилось каждые несколько минут вставать с кресла, не выпуская пистолета из руки, проверять каждое окно. Но это лучше, чем еще тревожиться, кто предаст тебя следующим. Никакой верности, никакой силы поли, только лишние хлопоты. Если б они полностью поддерживали его с той ночи, когда они избили Рокуэлла, ничего бы и не случилось. И не его надо винить за то, что произошло с этим Рокуэллом.
Нет, все их беды начались с Паулы Холстид.
Взгляд его вновь остановился на предсмертной записке Паулы. Чертов Хулио! Если бы он не выудил эту записку из сумочки Дебби... если б не уговорил его отдать им Дебби... Он, Рик, не виноват в том, что с ней случилось. Абсолютно не виноват.
«Пожалуйста, пойми, я делаю это из-за непереносимого для меня лично...»
Этим все сказано. Для нее лично. Рик тут ни при чем. Нет, она влюбилась в Рика, когда увидела его второй раз. А потом кончила, благодаря Рику. Более ничего. Этот взгляд, полный отвращения к себе, который вроде бы ему запомнился... Да не было его. Она этого хотела. Именно с Риком. Он ее возбудил, как возбуждал Дебби, Мэри и... всех телок.
И все же, мысли его постоянно возвращались к Пауле Холстид, к записке, адресованной ею мужу. К Пауле, затем к нему. Ибо все кончилось Куртом Холстидом.
Рик снова проверил окна. Хорошо, что Холстид разделался с остальными. О, у него-то пистолет. Как только рассветет, он будет в полной безопасности, а остальные ему и не нужны. Чемп, на которого он полагался, как на себя, сломался первым. Прикинулся, будто преследует Холстида, а сам попытался сбежать.
Хулио, этот трусливый спик[14]. Тоже сбежал, зная, что он, Рик, не выстрелит ему в спину. Только Холстид ждал его в темноте.
И наконец, Толстяк. Решил смыться вплавь, заморочив ему голову россказнями о том, что Холстид добирался до коттеджа по воде. На что намекал Толстяк, черт бы его побрал? Если в они выставили часового на берегу, то заранее узнали бы о появлении Холстида? Получается, что Холстид перехитрил его, Рика? Бред какой-то. Ни один паршивый учитель не мог перехитрить Рика Дина. Возможно, он проскользнул к коттеджу лесом, мимо Хулио и Чемпа, но уж не...
Короче, Толстяк сбежал. Холстид наверняка прикончил и его. Для Рика оно и к лучшему. Все отправились в мир иной, кроме Дебби. А к тому, что произошло с Дебби, он не имеет никакого отношения. Что бы там она ни говорила, он всего лишь вышел из гаража, оставив ее с парнями. Откуда он мог знать, что они с ней сделают? Кроме того, она наверняка трахалась со всеми подряд. Он мог поспорить, что она даже и не сопротивлялась.
Пятый час. Скоро рассвет. Пора трогаться в путь. Он встал — по телу пробежала дрожь: в коттедже стало холодно — и двинулся к кухонной двери. Бесшумно повернул ключ в замке, приоткрыл дверь. Главное — скорость. Только так можно застать Холстида врасплох.
Рик почувствовал, что весь дрожит. Чертов туман, такой холодный! Сунув пистолет под мышку, он вытер о брюки потные ладони, вновь взял пистолет в правую руку. Похлопал себя по карману. Да, заряженная запасная обойма при нем.
Пинком Рик распахнул дверь, выскочил из коттеджа, упал на влажный бетон, закричал, открыв огонь по Холстиду, юркнувшему за «триумф».
Ответных выстрелов не последовало. Его окружал плотный туман, пахнущий рассветом и морем.
Рик вскочил, подбежал к «триумфу», присел у изрешеченного пулями корпуса. Хорошо, хорошо, думал он, ты заставил меня расстрелять и вторую обойму. Ты же не знаешь, что у меня есть еще одна. Он облизал пересохшие губы. Теперь самое трудное: через открытое пространство к дороге. Холстид может прятаться там...
