— Ты что, господин, решил посвятить себя наукам? — насмешливо спросил Шошанко.
— Садись, я составил смету на свадебные расходы, — ответил Хоридас.
— Хороший план, который как можно скорее нужно претворить в дело. Времени уже не остается. Если помедлить еще неделю, обман может открыться! — заявил Шошанко.
— С моей стороны не будет никакой задержки. Но я не могу принять твое условие, не могу дать половины денег, оставленных по завещанию! — решительно заявил Хоридас.
Шошанко понял, что больше тянуть нельзя, иначе он совсем ничего не получит.
— Ну а сколько ты хочешь дать? — помолчав, спросил Шошанко.
— Шесть тысяч рупий.
Шошанко согласился и на это.
— Готовь жениха, послезавтра устроим обручение, — сказал он.
Шорнолота жила в доме Шошанко весело и спокойно. Как бесстрашно разгуливает по раскинутой охотником сети птица, так и Шорна не ведала никакой тревоги. Хему с каждым днем становилось лучше, за ним заботливо ухаживали, о чем еще было Шорне беспокоиться?
Поутру она уходила играть вместе с дочерью гуру и соседними девушками одного с ней возраста. После купания она ужинала. Вечером спокойно засыпала. Ей и во сне не снилось, что она попала в искусно расставленные сети.
Настал вечер. Шошанко, как обычно, пошел совершать вечернюю молитву на берег Ганги. Маленький сын Шошанко громко заплакал. Он не ложился спать, если Шорнолота не сидела рядом с ним. Жена Шошанко долго уговаривала его, но не могла уложить. Тогда она позвала Шорну.
— Зачем звала меня, мать? — спросила Шорнолота. Она называла жену Шошанко матерью.
— Посиди здесь, рядом с мальчиком, а то я никак не уложу его, — попросила женщина.
Мальчик спокойно лег, когда Шорна подошла к нему и прилегла рядом. Легкий весенний ветерок обвевал ее. Незаметно Шорнолота заснула. Вскоре домой вернулся Шошанко и позвал жену. Когда оба вошли в комнату, Шошанко спросил:
— Кто это лежит рядом с мальчиком?
— Шорна.
— Она спит или нет?
Как только Шошанко вошел в комнату, Шорна сразу проснулась, но, услышав, что он перешептывается с женой, притворилась спящей. Жена Шошанко подошла к Шорне, посмотрела ей в лицо и сказала:
— Спит!
— Подойди-ка тихонько ко мне! — шепотом позвал ее Шошанко.
Жена подошла. Мужчина показал на два ключа и тихо произнес:
— Вот два ключа, один от наружной двери, другой от задней. Я закрыл обе двери, смотри, чтобы из дома никто не мог выйти!
— Это еще что? Почему нельзя выходить из дома? — удивилась жена.
— Тебе-то какое дело?
— Я должна знать! — твердо ответила она. — Ты должен мне сказать, а не скажешь, я сама узнаю!
Шошанко пришлось рассказать. Жена вздрогнула, сердце Шорнолоты затрепетало. Женщина глубоко вздохнула, а Шошанко сказал жестко:
— Ты меня знаешь. Если только расстроишь мои планы, тогда тебе… — и тут он заговорил еще тише, потом покинул комнату.
У Шорны перехватило дыхание. Не зная, как показать, что проснулась, она ущипнула мальчика. Ребенок заплакал. Протирая глаза, Шорна приподнялась на кровати. Жена Шошанко, подавив тяжелый вздох, ласково спросила:
— Ну, выспалась?
— Да, — проговорила Шорна и вышла из комнаты. Она попробовала открыть заднюю дверь, но та была заперта. Подошла к наружной двери — и эта тоже оказалась закрытой. Шорнолота почувствовала себя, как птица, попавшая в клетку. До сих пор, живя в этом доме, она не подозревала о надвигавшейся опасности. А сейчас даже воздух казался ей отравленным: она задыхалась в этом доме.
Шорна вернулась в комнату, из которой только что вышла. За эти несколько минут она так изменилась в лице, что ее вид испугал жену Шошанко. Шорнолота села на стул и замерла неподвижная, как статуя.
— Милая, что случилось? — встревоженно спросила женщина.
Шорна не могла больше сдерживаться и разрыдалась.
— Я все слышала! Вы меня убьете! Отравите! — кричала она.
Жена Шошанко почувствовала жалость к девушке. Она не была такой бессердечной, как ее муж. Она поднялась с постели, подошла к Шорне и стала успокаивать ее:
— Не плачь, милая, не плачь! Мы найдем средство освободить тебя!
При этих словах Шорна припала к ногам женщины. Та ласково подняла ее, вытерла ей глаза и спросила:
— Шорна, ты умеешь читать и писать?
— Немножко!
— Сможешь написать письмо?
— Смогу, но кому я напишу? Дада еще болен. Сейчас ему бесполезно писать.
— А больше никого нет, кому бы ты могла написать и кто бы мог за тобой приехать?
Лицо Шорны при этом вопросе покрылось румянцем. Она опустила глаза:
— Кому же еще я напишу?
— Я слышала, что в вашем доме живет молодой человек по имени Гопал, почему бы тебе ему не написать?
На этот раз Шорна зарделась, как роза:
— Нет, я напишу даде, а он передаст ему.
— Какой толк писать твоему даде? Ведь он прикован к постели!
— Напишу даде, а он передаст Гопалу! — повторила Шорна и склонила голову еще ниже.
Жена Шошанко принесла чернила, бумагу и перо. Шорнолота написала письмо. На следующий день утром одна из служанок пошла на базар и тайком отнесла письмо на почту.
ГОПАЛ В ТЮРЬМЕ
Обычно почтовые конторы сначала пересылают письма важным господам, а потом уже, если остается время и если почтальоны в хорошем настроении, можно надеяться, что будут доставлены и остальные письма. Но если почтальон устал да еще письмо нужно нести куда-нибудь далеко, он просто оставит его до поры до времени у себя в сумке. И только тогда, когда в этой сумке накопится не меньше десятка писем в один район, почтальон как-нибудь в полдень зашагает туда семимильными шагами и вручит письмо адресату. Потому-то письмо Шорнолоты, которое по обычным почтовым правилам Хем должен был бы получить уже на следующий день, задержалось на целых три дня.
Письмо было адресовано Хему. Гопал прежде никогда не видел почерка Шорнолоты. Все письма, приходящие из дома, обычно писались их домашним писцом. Думая, что и это письмо от него, Гопал не распечатал его сразу.
Когда Хем проснулся, Гопал передал ему письмо. Хем посмотрел на адрес.
— От Шорны письмо!
С бьющимся сердцем Гопал взял письмо и прочитал про себя. Сказать Хему о прочитанном он не решился.
— Что она пишет? — спросил Хем.
Гопал поспешно кинул письмо под тахту.
— Спрашивает, как ты себя чувствуешь, — ответил он.
