Это братьям, несмотря на все их различие, удавалось вполне успешно.
Так успешно, на самом деле, что с ними не случилось никаких неприятностей во время долгого путешествия из Соласа на север. Старшие братья были крупными и крепкими, унаследовав силу и сложение Карамона. Опытные воины, они гордились полученными в боях шрамами и носили свои мечи с ловкой непринужденностью. Самый младший брат, Палин, был высок и хорошо сложен, но имел хрупкое тело человека, привыкшего больше к книгам, чем к оружию.
Однако любой, кто вдруг посчитает его легкой добычей, может взглянуть на приятное серьезное лицо этого молодого человека, заметить пронизывающий взгляд ясных глаз и подумать еще раз, прежде чем напрашиваться на неприятности.
Впечатление это, возможно, усиливал еще и Жезл Магиуса, который Палин носил с собой. Сделанный из простого дерева, украшенный ограненным кристаллом, который держит золотая лапа дракона, посох не проявлял никаких волшебных свойств. Но его окружала темная невидимая аура, связанная, вероятно, с покойным хозяином жезла, которую тут же с тревогой ощущали те, кто на него смотрел.
Палин никогда не расставался с жезлом. Если он не держал его, то жезл лежал рядом, и юный маг часто протягивал к нему руку и трогал для успокоения.
В этот вечер, как и в другие вечера, вид Танина и Палина, вошедших в трактир, не произвел сильного впечатления на находившихся внутри, кроме как на одну компанию. Невысокие, но кряжистые человечки, сидевшие за грязным столом в углу, немедленно принялись шепотом что-то обсуждать, отчаянно жестикулируя. Шепот перерос в негромкое бормотание, после того как вошел Стурм и присоединился к братьям. Незнакомцы стали усердно толкать локтями того, кто сидел ближе всех к стене и чье лицо, чуть ли не до бровей заросшее густой черной бородой, скрывала глубокая тень.
– Да вижу, вижу! – проворчал он. – Думаете, они подойдут?
Все остальные за столом с жаром залопотали. Загадочные коротышки были закутаны в коричневые халаты, так что черты лиц и даже руки или ноги разглядеть невозможно.
Человек в углу окинул молодых людей хитрым, внимательным, оценивающим взглядом. Существа в коричневых халатах продолжали болтать.
– Заткнитесь, негодяи, – раздраженно рявкнул более крупный человек.
– Вы привлечете их внимание.
Человечки в коричневых халатах затихли, умолкли так резко, будто свалились в колодец. Естественно, неожиданно наступившая тишина заставила всех в трактире, включая и трех молодых людей, обернуться и посмотреть на них.
– Ну вот, это все-таки случилось! – прорычал человек к тени. Два одетых в коричневое существа повесили головы, третье, однако, было настроено спорить. – Замолчи! Я все исправлю!
Наклонившись вперед так, чтобы на него падал свет, он с радушной улыбкой поднял кружку и весело произнес:
– Дуган Алый Молот к вашим услугам, молодые господа. Не выпьете ли со старым гномом?
– Выпьем, и с удовольствием, – вежливо ответил Танин.
– Выпустите меня, проворчал гном, обращаясь к существам в коричневых халатах, которые так тесно сидели за столом, что даже невозможно было сказать, сколько их там. После стонов, ругательств и возгласов вроде «ой, моя нога, ты, кувалдоголовый» или «осторожнее со своей бородой, мозги кузнечные», гном вылез – немного раскрасневшись и запыхавшись – из-за стола. Крикнув трактирщику, чтобы подали «специальное для него», он подошел с кружкой к столу, за которым уселись молодые люди.
Все остальные в трактире, матросы и местные жители в основном, возобновили собственные беседы, предмет которых, как показалось Палину, имел злодейский характер, если судить по суровому, злобному выражению на лицах. Другие посетители не приветствовали братьев, и их явно не заинтересовали ни гном, ни его компания. Некоторые бросили угрюмые взгляды на Дугана. Но это ничуть не смутило гнома. Пододвинув высокий табурет, который компенсировал недостаток в росте, полный и роскошно разодетый (по крайней мере, для гнома) Дуган плюхнулся за стол братьев.
– Что будете, господа? – спросил гном. – Напиток моего народа? У вас хороший вкус! Нет ничего лучше настоявшейся грибной браги из Торбардина.
Дуган широко улыбнулся братьям, когда к столу подшаркал трактирщик и принес в руке три кружки. Поставив их, он шлепнул на стол перед гномом большую глиняную бутылку, заткнутую пробкой. Дуган вынул пробку и с таким наслаждением шумно втянул в себя аромат, что у Стурма потекли слюнки.
– Да, превосходная, – произнес довольный гном. – Давайте сюда кружки, господа. Не стесняйтесь. Там, откуда это принесли, хватит на всех и еще останется. Я, однако, не пью с незнакомыми, так что скажите мне свои имена.
– Танин Маджере, а это мои братья, Стурм и Палин, – сказал Танин, с радостью пододвигая кружку. Кружка Стурма была уже у гнома в руке.
– Я буду вино, спасибо, – натянуто произнес Палин. Затем добавил вполголоса:
– Вы же знаете, как отец относится к этому напитку.
Танин ответил ледяным взглядом, а Стурм расхохотался.
– Ай, успокойся Палин! – сказал Стурм. – Кружка или две браги еще никому не повредили.
– Правильно! – подхватил Дуган. – Поможет от того, что тебя беспокоит, как говорил мой отец. Этот чудесный эликсир излечит и разбитую голову, и разбитое сердце. Попробуй, юный волшебник. Если твой отец – Герой Копья Карамон Маджере, то он в свое время поднял не одну кружку, если все рассказы о нем правда!
– Я буду вино, – повторил Палин, упорно не обращая внимания на тычки и пинки братьев.
– Возможно, даже лучше для молодого человека, – сказал Дуган, подмигивая Танину. – Трактирщик, вино для юноши!
Палин покраснел от стыда, но он мало что мог сказать, понимая, что уже сказал слишком много. Смущенный, он взял кружку и ссутулился в своем белом балахоне, не смея поглядеть вокруг. Ему казалось, что все в трактире смеются над ним.
– Значит, ты слышал о нашем отце? – спросил вдруг Танин, меняя тему разговора.
– Кто же не слышал о Карамоне, Герое Копья? – произнес Дуган. – За его здоровье! – Подняв кружку, гном принялся пить брагу, то же самое сделали Танин и Стурм. После того как все трое поставили кружки, не было никаких звуков, кроме судорожных глотков воздуха. Затем последовали три довольные отрыжки.
– Хороша проклятая! – прохрипел Стурм, протирая затекшие слезами глаза.
– Не пил ничего лучше! – заявил Танин, делая глубокий вдох.
– Пей! – сказал гном Палину. – Ты же выпьешь за своего отца?
– Конечно, выпьет, правда, Палин? – спросил Танин опасно-ласковым голосом.
Палин послушно отхлебнул вина за здоровье отца. После этого остальные быстро позабыли о юном колдуне, втянувшись в разговор о частях света, в которых каждый побывал недавно, и о том, что и где происходит. Палин, не имея возможности принимать участия в беседе, принялся разглядывать гнома.
