– Все нормально, Люда, – голосом старшего наставника сказала Женя. – Ни о чем не беспокойся. Ты не виновата в том, что произошло у нас с Сергеем. Наверно, так и должно было случиться.
– То есть… ты меня прощаешь? – встрепенулась Никольская.
– Прощаю… не прощаю… Это всего лишь слова, Люда. На самом деле жизнью управляем вовсе не мы, и все наши прощения-непрощения не имеют никакого значения…
– Не скажи… Я с того самого момента, как узнала, что Сергей – твой муж, жила в состоянии постоянной и какой-то мерзостной вины. Будто подлость совершила, гадость какую-то тебе подложила… словно за Ермоленко…
Жене не хотелось развивать дальше эту тему, и она спросила:
– Скажи, Люда, а как получилось, что Ермоленко женился на этой… Валентине?
– Не знаю. Сама удивилась. Он никогда не говорил. Я, конечно, знала, что он был женат, развелся и что жена не разрешает ему видеться с дочкой, но даже и предположить не могла, что это… Валька-Который Час.
– Да-а-а… Не о том мы мечтали, когда открытку с красной восьмеркой кромсали, – усмехнулась Женя. – Даже некому позавидовать, честное слово.
– Вот это ты зря. Юрка Филиппов вполне состоялся.
– Он вроде о Нобелевской премии мечтал…
– Я думаю, если бы Нобель знал Юрку, он ему сразу штук пять своих премий отвалил бы. Ты даже не представляешь, как Филиппова больные боготворят, а медперсонал вообще готов жертвы приносить ему, словно божеству. У него без преувеличения золотые руки!
– А как у божества личная жизнь?
– В норме. Жена – симпатяжка, две девчонки. Старшая тоже в медицинский поступила.
– По стопам отца, значит…
– Не совсем. Стоматологом будет. Неплохо, Женька. Свой хирург у нас уже есть, будет и стоматолог!
– Жаль, психиатра нет и гинеколога, – усмехнулась Женя.
– У тебя что, проблемы? – удивилась Люда. – Если по женской части, то я могу…
– При чем тут я! – прервала ее Женя. – Николаевых жалко. Кого им Валькина дочка родит?
– Может, все нормально будет?
– Хорошо бы… – Женя встала со скамейки, посмотрела на памятник Ленину и рассмеялась: – А помнишь, Люда, насколько мы были уверены, что Владимир Ильич в своем развевающемся пиджачке будет стоять тут вечно?
– Помню. Он и стоит.
– Только нынешние дети уже не знают, кто он такой.
– И что! Другое время – другие кумиры.
– Ну ладно, Люд… Я, пожалуй, пойду, – сказала Женя, глядя на старый, слегка позеленевший памятник. Потом перевела взгляд на Никольскую, добавила: – Сергею привет передавай, – и пошла к дому.
– Погоди, – остановила ее Люда.
Женя обернулась. Никольская встала со скамейки, порылась в сумочке и, не говоря ни слова, протянула ей ключи. Женя подержала на ладони связку из двух ключей и брелока в виде кораблика со шпиля Адмиралтейства. Не больше двух минут она размышляла, стоит ли ей их брать, потом быстро сунула ключи в сумку и пошла прочь, не оглядываясь на Люду.
* * *
Летний вечер был теплым и слегка влажным. Солнце, которое уже совсем опустилось за горизонт, испускало последние карамельно-оранжевые лучи, и город был окутан нежнейшей золотистой дымкой. Жители Колпина высыпали на улицу, несмотря на позднее время. Не так уж часто выпадает такая умиротворяющая погода, а потому надо этим пользоваться, тем более что завтра суббота и можно будет подольше поспать.
Женя шла мимо здания бывшего колпинского банка, нынче превращенного в комиссионный магазин, и думала о том, что пути господни воистину неисповедимы. Ну разве могла она предположить, что ее Сергей уйдет не к кому-нибудь, а к той самой девочке с розовым шрамиком, которой она всегда завидовала в детстве. «Зима-лето-попугай, наше лето не пугай»… «Море волнуется раз…», «Штандер-штандер, Люда!»… Детство безвозвратно прошло, а Никольской Женя по-прежнему завидует. Ей сейчас возвращаться в квартиру с излишне широкой для нее одной супружеской кроватью, а Людмилу встретит у порога и нежно обнимет Сергей. Ей ли, Жене, не знать, как он умеет это делать…
Тряхнув головой, чтобы поскорей отогнать от себя видение бывшего мужа с вечной красавицей Никольской, Женя быстро перешла мост. Когда она уже собиралась свернуть во двор своего дома, вдруг увидела маршрутку, направляющуюся в сторону улицы Ижорского Батальона. «Судьба», – подумала она и подняла руку. «Газель» лихо и так точно затормозила, что дверь в салон пришлась как раз против Жени. Она забралась в маршрутку и, уткнувшись в окно, задумалась. Она едет к НЕМУ. А что она скажет, когда уже были произнесены слова прощания? Нужна ли она ему? И вообще, дома ли он сейчас, после того что произошло в ЗАГСе?
Женя с удовольствием ехала бы и ехала, бесконечно взвешивая все «за» и «против», но расстояния в их городке слишком коротки. Ей пришлось выйти из маршрутки и опять положиться на судьбу. К Сашиному дому Женя специально шла очень медленно, то и дело оглядываясь на проезжую часть, не покажется ли из-за угла какой-нибудь автобус или еще одна маршрутка, чтобы тут же, не медля, юркнуть в открытую дверь и поехать домой. Может быть, на ее долю уже достаточно приключений? В конце концов, у нее больной сын, которому вскоре предстоит еще одна операция… И потом Таня теперь постоянно живет вместе с ними. Возьмет да и преподнесет ей внука…
Лифт в подъезде Ермоленко чересчур быстро довез ее до седьмого этажа. Женя даже хотела снова нажать на кнопку с единицей, но потом все-таки вышла на площадку. Раз приехала, так чего уж теперь… Она порылась в сумке, достала брелок с корабликом, посмотрела на ключи и испытала неимоверное облегчение. Ключа два. Замка два. Как же ей догадаться, куда какой ключ вставить. Лучше всего снова забраться в лифт, который так еще и не уехал вниз, и снова выйти на улицу в золотистую вечернюю дымку.
Женя подкинула в руке и чуть не уронила связку, успев ухватиться за один ключ. «Судьба», – второй раз за сегодняшний вечер подумала она и, больше не размышляя, вставила этот ключ в скважину верхнего замка. Он легко повернулся, и дверь открылась.
– Опять ты? – услышала она из кухни Сашин голос. – Ну неужели не можешь оставить меня… Хотя бы сегодня…
Саша выскочил в коридор и остолбенел, увидев Женю.
– Ты?? – удивился он и разразился неприятным раскатистым смехом. – Женщины почему-то обожают воровать мои ключи, – сказал Ермоленко, и Женя поняла, что он пьян.
Она прошла мимо него в кухню, чтобы проверить насколько. На столе стояли бутылка «Посольской», пустая больше чем наполовину, и наполненный до краев маленький граненый стаканчик. Никакой закуски не было и в помине. Женя бросила сумочку на табуретку, быстро сполоснула руки, открыла холодильник, достала кусок колбасы и три яйца.
– Нет… я не понимаю… почему ты лезешь в мой холодильник? – пьяно возмутился Саша.
– Тебе нужно поесть, – объяснила Женя.
