Слишком поздно.
— Что ты хочешь услышать? Что все это из-за меня? — Чуть не плача, Кристель опускает взгляд в розетку со своим десертом — она никак не может доесть шоколадную помадку.
Парис смотрит на нее с раздражением и горечью. Ему тягостно от всего этого никому не нужного цирка. «Я больше не могу выносить этого лицемерия. Спасать нечего, только приличия. Да и вряд ли стоит». По мере того как обед приближается к концу, напряжение растет, и теперь соседи могут наслаждаться жалким спектаклем, разыгрывающимся на их глазах.
Мобильный телефон Париса оживает. Перейра. Уже во второй раз. Значит, срочно.
Жена замечает взгляд, украдкой брошенный Парисом на телефон.
Парис включает аппарат.
— Малышка Джон-Сейбер у нас.
— Дело случая. Патруль в Бельвиле. Баллестер отправился за ней с Тома. Везут к нам…
— Еду.
Парис встает, роется в карманах, находит деньги, бросает на стол. Это все уже слишком.
— Виноват только я. Я люблю свою работу. Больше, чем тебя. Больше, чем девочек. Ну вот, все сказано. Мне уже не измениться, слишком поздно. Займись своей жизнью, ты достойна лучшего.
Он выходит из зала, не дождавшись реакции Кристель, чуть не бегом направляется к машине, включает зажигание. Впервые за очень долгое время он счастлив. Перед глазами всплывает образ Сони Герен. К чему это? Неожиданно вспоминаются ее последние слова: «Я очень рада, что увидела тебя…» Машина уже летит на набережную Орфевр.
5
ПЯТНИЦА
Когда приводят какую-то полупрозрачную и хорошенькую Сефрон, которая, несмотря на опухшее от слез, усталое лицо, грязную и мятую одежду, держится вызывающе прямо, Парис уже успел устроиться за своим столом, на краешек которого уселся Перейра. Она мало похожа на своего отца, разве что разрез глаз.
За ней Анна Баллестер и Тома, оба раздражены, они толкают Сефрон к столу. Заметив руководителя группы, Баллестер сразу же качает головой.
Парис встает из-за стола, проходит перед девушкой, даже не взглянув на нее, и начинает тихо беседовать с судопроизводителем. Та кивает, и Парис возвращается к Сефрон. Жестом приглашает присесть на стоящий перед ним стул.
Сеф съеживается, готовая к самому худшему, и впервые поднимает глаза на нового собеседника.
— Здравствуйте, мадемуазель Джон-Сейбер. — Парис посылает ей свою самую обворожительную улыбку. — Я счастлив наконец с вами познакомиться, я много думал о вас в последнее время.
Недоброжелательный взгляд Сефрон.
— Мне многое хотелось бы с вами обсудить.
— Мне нечего вам сказать.
— Ошибаетесь.
— Вы не имеете права задерживать меня! — Нервное движение, и Сеф делает вид, что собирается уходить.
Крепкая рука Перейры ложится на плечо девушки, он силой усаживает ее на место.
— Не прикасайся ко мне, свинья!
— Оставьте ваши младенческие левацкие замашки. — В глазах Сефрон мелькает страх, и Парис это замечает. — Вы знаете, — продолжает он, — вам нечего нас бояться, если вы окажетесь сговорчивой.
— А если нет, то получу право на такое же обращение, как с Жюльеном? Весь арсенал полицейских мер устрашения? Куда они его увезли, эти ваши приятели?
— О чем вы говорите?
— О ваших сотрудниках. О тех, кто увез моего друга Жюльена в Бельвиле.
— Курвуазье? — Парис смотрит на Перейру, тот пожимает плечами.
— Я это уже говорила полицейским в двадцатом округе, двое ваших силой затащили его в машину и увезли. Прямо на моих глазах.
— Это она как раз и говорила в комиссариате, — прерывает девушку Баллестер. — Только у них там нет никакого патруля в гражданском. И никто, кроме нее, там ничего такого не видел. Только она. Орала как сумасшедшая.
— Подразделение по борьбе с организованной преступностью?
— Нет, я проверял.
Парис снова поворачивается к Сефрон:
— У вас было свидание с Жюльеном Курвуазье?
Молчание.
— Может быть, вы объясните нам все по порядку? Возможно, мы тогда сможем понять, что произошло с вашим сообщником?
Саркастический смешок. Сеф страшно, и она старается любым способом овладеть собой:
— Хорошо придумали, только ваш номер не пройдет. Жюльена забрали вы, кто же еще.
— Если бы это было так, мы бы знали.
Никакой реакции.
— Думаю, вы не понимаете всей серьезности своего положения.
— Какое право вы имеете задерживать меня? — Сеф снова встает со стула.
— Сидеть! — Перейра усаживает ее на место.
— Я сказала, не прикасаться ко мне, сволочь! Я задержана или что? Потому что, если нет, мне здесь нечего делать!
— Успокойтесь. Значит, у вас было свидание с Жюльеном Курвуазье.
Молчание затягивается.
Парис внимательно рассматривает девушку. Она замкнулась в себе, закрылась, и в ближайшее время из нее ничего не вытянуть. Взгляд на часы, вздох.
— Мадемуазель Джон-Сейбер, сейчас ноль часов двадцать три минуты. С этого времени вы задержаны за соучастие в организованном групповом убийстве майора Бенуа Субиза. Капрал Тома вас незамедлительно доставит в госпиталь Отель-Дьё для проведения медицинского осмотра. Затем мы продолжим этот разговор, по возможности в лучшем расположении духа.
Жюльен не может понять, где находится, только эхо отзывается на каждое движение, на каждое слово. И еще холод. Он в большой пустой и холодной комнате. Почва у него под ногами твердая и скользит, как будто покрыта пылью. На голове мешок, руки стянуты за спиной так крепко, что давно затекли. Он сидит на стуле. Болит все тело. И он боится.
— Ну и что же, сволочь, ты собирался делать в Бельвиле? — Мужской голос звучит очень агрессивно. Где-то он его уже слышал. — Отвечай!
Оттого, что он знает этот голос, Жюльену становится еще страшнее. Где он его слышал? Жюльен старается вспомнить и тут же получает удар по голове. Он приходится куда-то около виска, на уровне уха. Звон в ушах, мешок, накинутый ему на голову, удара не смягчил.
— Поторапливайся! — Это уже другой голос.
Жюльен кричит, слезы наворачиваются на глаза.
— Что ты делал в Бельвиле?
— «Воины»! Ты у меня заговоришь, дерьмо ты этакое, заговоришь!
— Давай рожай! Мы что, всю ночь будем с тобой прохлаждаться?
Еще один удар, потом третий, ребром ладони, в лицо. Удар приходится по носу, Жюльен чувствует горячую волну собственной крови и ее металлический вкус на губах, во рту.
