— На заправке! Разъем проверьте, у меня проходит сигнал негерметичности соединения.
Из наушников в ответ послышалось что-то неразборчивое.
— Чертовы помехи! — пробормотал инженер и вновь вернулся к экрану. Сигнал не гас.
— На заправке! — уже настойчивей заговорил он. — Я говорю, расстыкуйте и сделайте все заново!
— Что-то не так? — поинтересовался Колпиков, который решил не стоять над душой работающих, залез в трейлер и сейчас сидел на неудобной откидной табуреточке по кличке «стажерский трон».
— Да… — отозвался инженер и вдруг уже не заговорил, а яростно заорал, произнося слова по слогам: — За-прав-ка! Сиг-нал за-пре-та!
Колпиков уже и сам понял, в чем дело: через небольшое окошко ему было видно, как две фигуры с ящичками, словно ничего не слыша, двинулись вдоль шланга от заправочного колодца к самолету.
— Я сейчас схожу, — вызвался он, понимая, что как бы ни кричал начальник бригады в микрофон, через помехи эти двое вряд ли что услышат. — Что им сказать?
— Да, да, давайте! — с радостью ответил инженер. — Пусть просто сюда зайдут… Если связь не наладится, конечно.
Колпиков легко выскочил на бетон и быстрым шагом направился вдогонку техникам. Один из них уже начал выдвигать вверх лестницу раскладной стремянки, чтобы подняться по ней к открытым люкам осмотра двигательных систем. Вроде все правильно, во время заправки эти двое должны как раз и заниматься движком, но вот заправка-то не идет!
— Алло, ребята! — позвал Колпиков. — У вас с разъемом непорядок, подойдите к начальнику бригады!
Тот техник, который возился с лестницей, махнул рукой, показывая, что он услышал, а второй продолжал подниматься наверх.
— Я говорю, к начальнику подойди! — Хоть технический персонал и не был обязан ему подчиняться, Колпиков начал заводиться. Мало того, что там, на базе, «вторая группа» вытворяет, так теперь еще и тут!
Словно издеваясь, нижний снова махнул рукой, теперь уже умиротворяюще, дескать: «Ну что ты кричишь? Подождет его дело, и ты сам подождешь!» Сам же он в это время держал стремянку, делая вид, Что очень занят, хотя лестница прекрасно стояла на своих четырех опорах и без посторонней помощи.
Колпиков сделал еще пару шагов, приближаясь к нахалу, а тот, словно вдруг что-то вспомнив, отпустил стремянку и присел, копаясь в инструментальном ящике.
«Да он что, издевается?!» — вконец обозлился Колпиков, подходя вплотную — и тут нервы у человека в сине-оранжевом комбинезоне не выдержали. Он резко выбросил руку вперед и вверх, и, на какое-то мгновение опередив выстрел, Колпиков успел заметить в руке «техника» отблеск металла, по форме не похожего ни на один рабочий инструмент.
Падать наземь или уклоняться времени не было — даже если бы Колпиков просто поджал ноги, его тело не успело бы уйти с траектории выстрела. И он сделал единственное, что мог в этой ситуации, — выбросив вперед правую ногу, он отбил руку с пистолетом вбок, рискуя не успеть сделать даже этого.
Звук походил скорее на тихий щелчок, и пуля ушла куда-то в ночное небо. Не дожидаясь второго выстрела, Колпиков кинулся на «техника» всем телом, прижимая его к бетону. Тот змеиным движением ушел от броска и, распрямившись, отпрянул назад. Колпиков прыжком вновь сократил расстояние и, зацепив руку с пистолетом, попробовал провести прием. «Техник» вновь увернулся и успел, не целясь, нажать на курок, но на этот раз ему не повезло — уходя от захвата, он всем телом врезался в опору лестницы. Стремянка зашаталась, сверху раздался испуганный выкрик, и все сооружение рухнуло сначала на заднюю кромку крыла самолета, а с него соскользнуло на бетон. Пользуясь моментом, Колпиков снова бросился вперед, чтобы не дать возможности выстрелить еще раз, но в этот момент почувствовал, как луч света сначала ударил в лицо ему, заодно слепя глаза «техника». Раздался выкрик;
— Стоять! Всем стоять! — и Колпиков узнал голос старшего смены.
В ответ «техник» вскинул оружие, но короткая очередь рубанула его поперек, и «техник» с хрипением откинулся на покореженную лестницу. Тот, кто был наверху, только теперь смог подняться на ноги и медленно поднимал вверх руку с зажатым в ней короткоствольным пистолетом.
— Брось оружие! — крикнул еще кто-то, и, наконец-то отведя лицо из-под луча мощного фонаря, Колпиков увидел, что перед ними стоят уже четверо охранников, а остальные люди из бригады обслуживания лежат на бетоне, грамотно прикрывая руками головы.
Второй «техник» кивнул на окрик, улыбнулся и вдруг быстрым, вороватым движением засунул дуло пистолета в рот. Колпиков дернулся, начиная рывок, но звук выстрела уже катился по летному полю.
Один их охранников, совсем еще молодой парень, вздрогнул, и лицо его перекосилось. Колпикову тоже стало нехорошо от зрелища разлетевшихся по бетону мозгов, смешанных с кровью, но он безжалостно прикрикнул на парня:
— Хрен ли ты, как красна девица? Не в детском саду работаешь, привыкай.
Молодой охранник, уже весь зеленый, попытался что-то ответить, но сдержаться уже не смог, и его вырвало прямо на топливный шланг.
Наташа и Казак. Поиграем в салочки?
Пластиком от пакета с повязками Казак обмотал лопатку, чтобы этот странный «хирургический инструмент» не бросался в глаза, потом сделал разрез в ткани комбинезона сбоку — чтобы удобнее было выхватить из-за пояса пистолет. Еще раз окинул взглядом Ната-шин маскарад, потом, насколько получилось, осмотрел себя и сообщил:
— Вроде неплохо. По крайней мере стрелять сразу не начнут. Только не забывай, даже если никого рядом нет, где-нибудь под потолком может висеть камера. Ну, с богом!
С этими словами он толкнул дверь и решительно вышел в коридор. Наташа выскользнула за ним следом, аккуратно прикрыла дверь и засеменила вслед за Казаком, который неторопливо и деловито направился вперед.
Полы коридоров в клинике доктора Зуфира оказались устланы мягким ковровым покрытием с монотонно повторяющимся орнаментом, в котором при большой фантазии можно было уловить восточные мотивы. Кроме чисто декоративных функций, у ковра было еще одно немаловажное достоинство: шаги по нему звучали мягко, почти неслышно. Стены были отделаны панелями из ракушечника, изредка перемежающегося вставными мозаичными панно с таким же орнаментом, как и на ковре. Длинные панели люминесцентных ламп светили холодным, неярким, синеватым светом — казалось, что этот свет делает температуру градусов на десять ниже.
Казак шел, стараясь не вертеть головой по сторонам, и вообще, двигаться уверенно, словно ходил этим коридором много раз. Он надеялся увидеть на стенах какие-нибудь указатели или хотя бы надписи, поясняющие, что где в этом здании расположено, но тщетно: ничего подобного на глаза ему так и не попалось. Даже на дверях не было никаких отличительных знаков, кроме безликих номеров.
Коридор повернул направо, пересекся с другим таким же и окончился широким холлом. Ни лифта, ни лестницы здесь не было, зато имелись мягкие кресла и маленький сад камней с брызжущим откуда-то из глубины фонтанчиком, окна были прикрыты опущенными жалюзи.
