— Морковка, — сказал Джейми.
— Ты говорил с Уолтером?
— Это все знают.
— Что ж, хорошо. Кто финансировал однодневные международные соревнования по крокету в Австралии в семидесятых?
Джулиан сказал, что я не смогу сосредоточиться. Что я буду вспоминать каждую сигарету, которую когда-либо выкурил. Что мне придется изменить образ мыслей, а я не из тех, кто так поступает. Что привычки мои навязчивы и однообразны. Что я боюсь принимать решения и оттого лишь сильнее привязан к ритуалам зависимости, которые решений не требуют. Джулиан сказал, что замены не существует. Сказал, что у меня нет шансов, и, думаю, был весьма доволен сказанным.
— “Бенсон-энд-Хеджес”.
Мне его слова не понравились. Они оскорбляли мою мужественность.
— “Бенсон-энд-Хеджес ”.
— Да, совершенно правильно, Джейми. Так ты правда думаешь, что я смогу бросить, если захочу?
— Я могу вступить?
— Ты как думаешь, я слабак?
— Задай мне еще вопрос. Любой.
— Джейми, неужели тебе никто не говорил, что сигареты опасны для здоровья?
— И потруднее.
— Чего ты хочешь в жизни больше всего?
— Денег, быстрых тачек. Сигарет.
— Чего бы ты ни хотел, — мрачно сказал я, — тебе этого не получить. В том виде, в каком ты этого хочешь. Меня этому научила мать.
— Я только сигарету хочу, — сказал он.
Я сдался и бросил ему “Кармен”. Прикурили мы от одной спички.
Брюхо низкого облака смягчало свет уличных фонарей и не выпускало дневной жар из города. Я направлялся в кино, вырядившись в черный кожаный пиджак, ботинки на толстой подошве и самую светскую одежду посередине. В заднем кармане уютно устроилась пачка денег дяди Грегори, и, раздумывая о красноречивых покупках, которые я сделаю для Джинни, я миновал пожилую даму в синей спортивной куртке — дама задала мне вопрос, которого я не понял. Я не торопился, поэтому с вежливостью, унаследованной от родителей, остановился и спросил, не будет ли она добра повторить.
— Несколько франков, — сказала она.
Я прошелся по карманам, стараясь не натыкаться на деньги дяди Грегори, и во внутреннем кармане пиджака нащупал пачку “Голуаз”. Я думал, дама возьмет только одну, но она поблагодарила меня и взяла всю пачку, не представляя, какая та счастливая. Она ушла, не успел я объяснить.
Когда я добрался до кинотеатра, Джинни уже стояла в очереди. На ней были широченные хлопчатобумажные штаны, костяшки пальцев спрятались под длинными рукавами белой кофты. Джинни надела очки в круглой оправе. Я так нуждался в утешении, я мог легко выбрать этот миг, чтобы влюбиться в нее, но меня отвлекла некурящая толстая парочка, стоявшая за ней в очереди. Они ели багет с камамбером, который размазали по хлебу перочинным ножом. Родители Люси, подумал я, на гастрономических выходных за границей.
Решив, что у них имеются указания все сообщать Люси, я прилюдно поцеловал Джинни в обе щеки. Когда она наклонилась вперед, ее штаны сбоку оттопырились, и я увидел под кофтой ее обнаженную тазовую косточку. Думаю, я покраснел и попытался это скрыть, сказав, что тоже не видел фильма “Вперед, путешественник”, но тут, к счастью, очередь начала двигаться.
Вскоре я обнаружил, что каждому, кто пытается забыть об утрате пачки счастливых сигарет, следует избегать фильма “Вперед, путешественник”. Сигареты в этом фильме на редкость выразительны, ухитряются прозрачно изъясняться в неловком зазоре между речью и действием. Например, в самой первой сцене Бетт Дэвис тайком курит в спальне, тем самым раскрывая свою подавленную и даже суицидальную натуру. На этом этапе Дэвис выглядит ужасно, к тому же у нее что-то не то с правым верхним резцом. Впрочем, могущество табака означает, что Дэвис расцветает, как только начинает курить на людях. Даже ее зуб приходит в норму. Затем она влюбляется в персонажа Пола Хенрида, который соблазняет ее тем, что вставляет в рот две сигареты, прикуривает обе, а затем одну передает ей. Хотя к концу фильма “Вперед, путешественник” и Хенрид, и Дэвис страдают от любви, оба явно не страдают от рака легких.
Если отбросить сигареты, это простая история европейца, который катастрофически влюбился в американку, и, полагаю, мы с Джинни раздумывали, какие сделать выводы, когда спускались потом к реке. Никакой романтической луны, однако все еще тепло. На полпути через мост Александра мы остановились и посмотрели на медлительную воду внизу, где метались мотыльками отражения фонарей на мосту.
Локоть Джинни прикоснулся к моему. Она показала вверх по течению, где на мерцающей поверхности расплылся идеальный круг.
— Рыба, — сказала она. Взяла меня под руку. — Смотри, еще одна.
Она указала на рябь, где дышало еще несколько рыб, а затем река начала полниться рыбами, и каждая дышала, и каждая рисовала идеальный круг на воде. Они постепенно смещались вниз по течению, они плыли к нам, все ближе, а мы все ниже наклонялись через перила, следя за ними, и упала дождевая капля, затем еще одна, и еще, и еще, и мы поняли, что пошел дождь.
Джинни рассмеялась и прижалась лбом к моей руке. Мы посмотрели на небо, а потом друг на друга. Она слизнула дождевые капельки с губ и сняла забрызганные очки. И вот, стоя посреди моста Александра, мы впервые поцеловались, а под нами целая армада рыб покидала Париж.
Затем мы кончили целоваться. Я сказал, что мне надо идти. Я клял дождь, но дело было вовсе не в дожде.
Разумеется, я смогу, если захочу. Впрочем, главное здесь — не упрощать. Это не решительный выбор, и тут замешана куча всего. Есть убедительные доводы как за то, чтобы бросить (подумай о своем здоровье), так и за то, чтобы продолжать (чем занимать руки).
Бросить: Я знаю факты и цифры. Знаю статистику смертности.
Курить: Мне это нравится. К тому же статистика объясняет далеко не все.
Бросить: Боль в легких и как иногда я прижимаю руку к сердцу. Подумай о беспокойстве.
Курить: Подумай о беспокойстве и садах в крематориях, что заросли розами в честь умерших некурящих. Никогда не забывай о разнице между жизнью и выживанием.
Бросить: Это расстроит Джулиана, но, если не рассматривать Джулиана, Тео — не статистика, и Тео умирал. Помни дядю Грегори, жену Уолтера и Джона Уэйна. Помни, что похороны номер 2 в середине следующего века предпочтительнее похорон номер 1 в ближайшем будущем. Подумай сколько освободится минут, которые можно будет потратить на что-нибудь другое. На что угодно. И. Но.
Курить: В Центре мне неделя за неделей говорили, что я здоров как бык, а причинно-следственную связь еще надо научно продемонстрировать. Возможно, за смертность отвечает какая-то одна определенная марка или расхожее сочетание сигарет с чем-то еще. Никто не знает. Раковая сигарета может быть независимым событием, так что выкуривание каждой сигареты — это как отдельное пари, не имеющее ничего общего с предыдущей сигаретой. Опасность может крыться в сигарете номер три во второй вторник каждого месяца, или в той, которую ты не выкурил, потому что был слишком пьян, чтобы вытащить ее из пачки, или в той, что ты специально припас для лучшего друга под конец долгого дня. И к тому же я люблю деньги, которые мне платит “Бьюкэнен”. А китайцы могут сбросить бомбу. И это лучше, нежели римская неудовлетворенность и двадцать фаршированных сонь в день.
