Но Джо Гомес – чумовой любовник, а она – женщина из породы однолюбов, с твердыми устоями и моральными принципами. И ее единственной любовью является Руперт Свиткрофт. Или он уже остался в прошлом?
Алекс передернуло. На ком бы ни женился Джо – если он вообще когда-нибудь женится – это не ее дело. И не следует об этом забывать. В реальной жизни они деловые партнеры – и не больше. А идти на поводу у снов и фантазий глупо и опасно.
И она сосредоточилась на деле.
– Вы уже сделали выбор? – поинтересовалась ассистентка.
– Я должна подумать… – начала было Алекс.
– Да, она сделала выбор, – заявил Джо. Он указал на те платья и костюмы, которые особенно понравились Алекс. – И не забудьте упаковать то рубиновое платье из бархата, – добавил он.
Назвав ассистенткам адрес Алекс, уточнил, что покупки должны быть доставлены в этот же день.
Алекс ушла, чтобы переодеться в старое платье. Она изо всех сил старалась не думать о том, что их посещение бутика очень похоже на визит для приобретения приданого для невесты, однако не один раз промокнула платком глаза, прежде чем натянуть на себя старую синюю юбку.
Подошла старшая ассистентка, чтобы забрать топазовое вечернее платье и развесить по местам то, что не подошло. Она подала Алекс ее джинсовую куртку и умудрилась одернуть ее так, что та стала казаться намного привлекательнее, а растрепанная копна волос на голове Алекс обрела признаки продуманного лирического беспорядка.
– Спасибо, – подавленно пробормотала Алекс.
Женщина легонько потрепала ее по плечу. Она явно хотела подбодрить свою робкую клиентку.
– Он из тех мужчин, которые знают, чего хотят. И если такой что-то вобьет себе в голову, отговорить его практически невозможно. – Это прозвучало как предупреждение.
– Но обычно нам не составляет труда прийти к компромиссу. – Алекс натянуто рассмеялась.
Однако на протяжении всего этого головокружительного утра компромиссом даже не запахло.
– Обувь, – проронил Джо, подзывая такси прямо возле магазина. В машине он вытащил персональный органайзер и сосредоточенно сверился с записями. – Перчатки. Сумочки. Нижнее белье.
– Нижнее белье? – У Алекс тревожно екнуло сердце.
– Если ты собираешься поражать окружающих своим великолепием, то должна чувствовать себя великолепной. Вот посмотришь, какую рожу сквасит Руперт Свиткрофт, когда увидит, какой ты станешь, если позволишь себе гордиться собой.
Алекс напряглась.
– А вот тогда у тебя будет время подумать. – У Джо вырвался низкий смешок. – Надеюсь. Итак, главное, чего мы хотим добиться – твое полное и безоговорочное счастье! – И он взмахнул руками, словно фокусник, демонстрирующий свой коронный трюк.
– Ты забыл об одном, – сухо уточнила Алекс. – Мое счастье не может быть основано исключительно на шикарных шмотках. По большей части я забываю о том, что на мне надето.
– Точно. И в результате не находится ни одного желающего эту вещь с тебя снять! – запальчиво подхватил Джо.
– Если ты нарочно стараешься вогнать меня в краску, то напрасно теряешь время!
– Ух ты, какие мы злые! Я так не играю!
– Продолжай в том же духе, и я скоро вообще перестану обращать на тебя внимание! – фыркнула Алекс, но не вытерпела и улыбнулась.
Однако Джо не улыбнулся ей в ответ. Его глаза снова стали серьезными.
– Тогда мне придется сменить тактику, – вкрадчиво промолвил он.
– Отличное решение, – холодно парировала Алекс. – Но я опять не покраснела. Вот потрогай – холодная, как огурец!
И она прижала его ладонь к своей щеке.
Это было ошибкой. Алекс даже представления не имела о том, какой это будет ошибкой. Всего секунду назад она смеялась над ним, думая, что взяла верх. Что у нее все под контролем. Но сейчас… сейчас…
Джо погладил ее по щеке. И все. Ничего больше. Просто провел ладонью. Но ощущение было такое, будто он сказал: «Ты моя!».
Это было совершенно неожиданно. Это не лезло ни в какие ворота. Но он умудрился вложить в одно движение примитивную, откровенную властность. И она ответила вспышкой необузданной, такой же примитивной страсти.
Холодная, как огурец? Черта с два!
Женщина из породы однолюбов? Да с чего она вбила себе в голову эту чушь?
Алекс затаилась, как будто у нее на глазах рушился целый мир.
Джо со вздохом убрал руку и взглянул на наручные часы.
Все, что происходило потом, Алекс назвала бы сказочным полетом. Джо провел ее через добрый десяток бутиков, обувных магазинов, отделов с аксессуарами, с косметикой и парфюмерией. В конце концов у нее голова пошла кругом. Выбравшись из очередного обувного магазина в Мейфэре, она остановилась и сказала:
– С меня довольно!
– Что случилось? – небрежно поинтересовался Джо, подзывая очередное такси.
– Я сказала, что с меня довольно. У меня нос распух от всех этих запахов, а в глазах мельтешат кружева и бантики! Я уже не отличу плюшевого мишку от носового платка!
– Ничего, это пройдет. – Он взглянул на нее с легкой усмешкой. – Когда ты свыкнешься с самой идеей. А в данный момент ты просто страдаешь от последствий культурного шока. – Джо был явно доволен собой.
– Хорошо тебе рассуждать, – сердито посмотрела на него Алекс. – Ты сейчас смоешься на свою встречу и думать об этом забудешь. А мне предстоит вернуться домой, куда скоро притащат все эти пакеты и коробки, распаковать их и вдобавок придумать, куда в них пойти!
– А что, это идея, – задумчиво протянул он.
– Кажется, я скоро себя возненавижу. – Алекс медленно покачала головой. – Впрочем, для этого мне сначала надо себя узнать, а я сейчас сама на себя не похожа. – И это было вовсе не шуткой.
– Краткий период адаптации, – без тени сочувствия определил Джо. – Ты скоро привыкнешь.
– Ты так думаешь?
– Да, я так думаю. И когда ты привыкнешь, то начнешь получать от этого удовольствие, – уверенно произнес он.
Наклонился и легонько поцеловал ее в губы. У Алекс перехватило дыхание. Стараясь не подать виду, она небрежно спросила:
– Ты доверишь мне самостоятельно навестить парикмахера?
– Только не позволяй сотворить с собой что-то совсем уж безумное, – посоветовал он, гладя ее по щеке. – Ты нравишься мне курчавая и растрепанная. И мне будет тебя не хватать такой.
Алекс еще не успела отдышаться, а он уже сел в такси и умчался. Во многих отношениях это было для нее большим облегчением. И все-таки она смотрела ему вслед со смутной тревогой. Он ни разу не оглянулся.
