– Няне Жинетт? – переспросил мистер Дейвис.
– Да, – ответила Миньон. – Она больна, и доктор Маркс пытается спасти ее, ему помогает няня.
Мистер Дейвис покачал головой.
– Я и не подозревал, что она настолько серьезно больна.
Громкий стук латунного дверного молотка заставил всех вздрогнуть. Миньон бросилась к двери.
– Надеюсь, нам сейчас принесут добрые вести о мисс Венгль, – сказала она.
Я также поспешила к двери.
– Мисс Венгль? – ахнул мистер Дейвис.
Я остановилась и оцепенела от неожиданности. В дверях стоял незнакомец с весьма мрачным выражением лица в длинном черном плаще и черной шляпе.
– Чем могу быть полезной? – твердо спросила я раньше, чем Миньон смогла пригласить незнакомца в дом. Передав ей плащ и шляпу мистера Дейвиса, я придержала дверь.
– Мне нужно поговорить с Жюльет Бушерон по весьма срочному делу.
– С какой целью?
– У меня есть пакет для нее от мистера Гудзона, и мне дано строгое предписание не передавать его никому другому.
– Ваше имя, месье?
– Захариас Холл. Я душеприказчик имения мистера Гудзона и его адвокат.
«Душеприказчик имения мистера Гудзона?» Я приоткрыла дверь пошире, но продолжала ее придерживать.
– Месье Холл, вы хотите сказать, что с месье Гудзоном что-то случилось?
– Боюсь, что так... миссис Бушерон. Весьма сожалею, что мне потребовалось так много времени, чтобы связаться с вами. Ваш конверт находился среди других вещей, и я его обнаружил совсем недавно.
Я стояла, вглядываясь в мужчину, чувствуя, что кровь отливает от моей головы, вызывая головокружение.
– Входите, месье Холл, – сказала Миньон, приглашая джентльмена пройти. Она отцепила мои онемевшие пальцы от двери.
– Вероятно, это не самый лучший момент для моего визита, – сказал мистер Дейвис. – Я приду позже.
– Да, пожалуй, вы правы, – сказала я, обретая голос. – Месье Холл, будьте любезны, пройдите в кабинет моего отца. – Я показала в сторону коридора. – Я сию минуту присоединюсь к вам.
Едва он ушел, я обернулась к Миньон и зашептала:
– Оставайся с Андре и занимай мадам Галье. Я не знаю, сколько времени займет эта встреча.
Взволнованная и охваченная дурными предчувствиями, я направилась в кабинет отца и увидела, что мистер Холл стоит у окна.
– Как он умер?
Мистер Холл обернулся, похоже, он был удивлен, что так прямо и внезапно, без предисловий, я задала этот вопрос. Но сейчас у меня не было времени и терпения для соблюдения светских условностей и правил приличия.
– Прошу вас, я должна знать!
– Это произошло при весьма жестоких обстоятельствах, миссис Бушерон. Я не хотел бы причинять вам боль.
– Месье, будьте со мной откровенны. Пожалуйста, скажите, если не хотите огорчить меня еще больше.
– На него напали с ножом на улице среди бела дня.
Мне не нужно было спрашивать, в каком месте погиб мистер Гудзон, – он был убит рядом с конторой моего адвоката несколько недель тому назад.
– Жюльет! – услышала я стук в дверь и обеспокоенный голос Стивена.
– Входи. Никаких новостей?
– Они снова собирают всех здесь. Слава Богу, я решил вначале повидать тебя, не ожидая остальных. О Господи, легкомысленная женщина, еще и часа не прошло, а я уже нахожу тебя одну в темной комнате, где любой может причинить тебе зло.
Поскольку Миньон, Андре и миссис Галье находились в соседней комнате и в случае опасности могли услышать мои крики о помощи, я подумала, что его тревога напрасна, но тем не менее ощущать его заботу было приятно.
Капли дождя стекали с его волос по бровям, ресницам и лицу, придавая ему суровое выражение. Сейчас в этом грубоватом человеке невозможно было бы узнать утонченного незнакомца. Как будто события моей жизни сорвали с него все театральные маски, обнажив естественную суть человека, который затронул самые тонкие струны моей души.
– Стивен, это мой дом.
Он шагнул ко мне, взял за руки и притянул к себе.
– Проклятие, неужели ты не осознаешь опасности? Если с тобой случится что-то ужасное, я никогда не прощу себе.
Я положила ладони ему на грудь и посмотрела в глаза.
– Жан-Клод мертв, – тихо сказала я. – Убит два дня спустя после того, как прибыл сюда, чтобы увидеть Андре и меня, перед тем как отправиться на выполнение задания.
Я никак не могла прийти в себя от той массы информации, которая обрушилась на меня, когда я прочитала бумаги, оставленные мистером Холлом.
– Откуда ты знаешь?
– Из письменной исповеди человека в тюрьме, который участвовал в заговоре. Чтобы завладеть золотом, ему следовало убрать с дороги Жан-Клода. А сейчас еще один человек умер, и на этот раз в этом виновата я.
Стивен слегка встряхнул меня за плечи, чтобы привести в чувство.
– Жюльет, успокойся. Начни с самого начала и расскажи мне по порядку, что происходит.
– Месье Гудзон – сыщик, которого я наняла, это тот самый человек, который был убит в городе. Его адвокат принес мне пакет с информацией, которую месье Гудзон держал для меня в своем сейфе. Он раскрыл истину о Жан-Клоде и по этой причине был убит.
– Какую истину он раскрыл? Он упоминал кого-нибудь еще из числа тех, кто был в этом замешан?
В голосе Стивена прозвучали какие-то новые, незнакомые нотки. Я слегка отстранилась от него, чтобы лучше разглядеть его, и пошевелила плечами, чтобы ослабить силу его хватки.
Он тяжело вздохнул и прижался лбом к моему лбу.
– О Господи, я не смогу защитить тебя, если не буду знать каждую подробность, о которой тебе стало известно. Я очень сожалею о Жан-Клоде, сожалею, что Гудзон мертв, но ты не представляешь, что происходит со мной: я нахожусь рядом, однако бессилен тебе помочь, не могу повлиять на все, что творится вокруг, и уж тем более остановить.
Отпустив меня, он отвернулся и уставился в застекленную дверь. Стивен показался настолько одиноким, что мне захотелось броситься к нему, но он заговорил раньше, чем я успела пошевелиться. Я хотела услышать, что он собирается сказать, мне нужно было услышать, чтобы снять все сомнения, которые меня мучили.
– Я полагаю, ты удивлена тем, как я посмел заявить, что люблю тебя, если учесть, что я рассказал тебе о жене брата. Но чтобы спасти твою жизнь, я готов на все. Ты сомневаешься в том, что мужчина может влюбиться в женщину в течение такого короткого времени? Ты думаешь, я глупец, помешавшийся на совращении? – Он заговорил тихо, словно про себя: – Вот она, ирония судьбы! Возможно, ты права, думая таким образом. Я заплатил большую цену за ту глупость. Даже в моем чувстве к Цеске было больше от желания спасти ее от трагедии, чем страстной любви. То, что случилось, было неизбежно. Она жила семь лет в нашем семейном доме, а мой брат много времени тратил на создание семейного состояния. Я понял, что не способен жить с другими людьми и игнорировать либо не замечать их забот или счастья. Потом я приехал сюда, увидел тебя и узнал от твоих сестер, как ты ежедневно и мужественно боролась с трудностями, и это повергает меня в стыд за то легкомыслие, с каким я жил.
