Синтия раздвинула кружевные занавески, чтобы посмотреть в окно. Как много изменилось за такое короткое время! Прежде она была полна надежд. Теперь у нее нет сил, не хватает решимости. Синтия вздохнула.
– Неужели все так плохо?
Испуганная, она стремительно обернулась. Мэверик стоял в двери в свою комнату, опираясь о притолоку.
– Я думала, что вы и Розалинда...
– Да, так и было. Розалинда легла спать, а я ждал.
Он снял сюртук и шейный платок, расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал манжеты. Его синие глаза потемнели, а под ними легли тени. Мэверик вошел в комнату.
Синтия поправила занавески.
– Чего вы хотите?
На этот раз вздохнул он.
– Не желаете ничего рассказать мне?
– Что тут говорить?
– Вы напугали Розалинду.
– Я не хотела, чтобы она беспокоилась.
– Она к вам привязана и боится, что ее снова бросят.
– Я просто... Просто пошла прогуляться, – оправдывалась она.
Мэверик ступил на мягкий восточный ковер и остановился.
– Синтия, я думал, что смогу сделать вас счастливой и полюбить Розалинду. – Он пожал плечами. – В моем возрасте мне следовало быть умнее. С моими друзьями-кроу я всегда находил общий язык и взаимопонимание. Там очень ценят семью, и никто не уходит, если только его не прогоняют или он не умирает. А вот многие из англов при первых же трудностях срываются с места и бегут за лучшей долей.
– Разве вы поступаете иначе?
– Да, после приюта я тоже бежал, но был не прав. Он провел рукой по волосам.
– В том, что вы сказали, есть смысл, – продолжал Мэверик.
– А что я такое сказала? Синтии стало трудно дышать.
– Вы спросили меня, что я оставил в прошлом, когда переехал.
– Помню.
– А думали о себе?
Синтия вцепилась в кружевные занавески за спиной:
– Но я ничего не оставила в прошлом.
– Разве?
Она чувствовала, как гулко и тяжело бьется сердце.
– Ну, может быть, нескольких друзей. Деловые контакты.
– А как насчет писателей, с которыми вы работали? Разве они не зависят от вас?
– Да, пожалуй, – Синтия с трудом подбирала нужные слова.
– Вы покинули их?
– У меня не было выбора. Но я им все объяснила, и они поняли. К тому же я решила навестить Викторию.
– Но вы так и не повидали ее? – Мэверик гнул свою линию. – Вы отказались от этой мысли, когда вам встретилось что-то более интересное.
Синтия покачала головой, пытаясь привести свои мысли в порядок.
– Виктория – мой друг. И я повидаю ее. Кроме того, я подумала, что вы желаете, чтобы я поехала в Вайоминг с вами.
– Я действительно хочу этого.
– Тогда почему вы пытаетесь сбить меня с толку? Синтия нахмурилась. Теперь все ее смутные чувства прояснились. Она испытывала бессилие и гнев.
– Я не могу угодить всем, и я должна думать прежде всего о себе. Когда у меня будет свое издательство, я стану поддерживать связи со своими друзьями из мира литературы и дам им возможность работать со мной.
– А не будет ли это слишком поздно?
– Я не могу сейчас сделать большего.
– Это как раз то, о чем я думал всегда.
– Почему вы язвите? – возмутилась Синтия.
– Вы такая же, каким был прежде я. Вы не можете приблизиться к огню. Он обжигает. – Мэверик заколебался, но потом продолжил: – Вы хотите бросить меня и Розалинду. Разве я не прав?
Синтия заметила отчаяние на его лице. Неужели она все понимала неправильно?
– Я же сказала, что еду в Вайоминг.
– Но это не одно и то же.
– Я подумала... – О чем?
– О Марии и Розалинде.
– И что же?
– О совершенной красоте и давно потерянной любви. Мэверик улыбнулся:
– Идите ко мне, Синтия, и я покажу вам, что значит для меня маленькая Мария.
Он повернулся, чтобы идти в свою комнату. Синтия сделала шаг вслед за ним. Вопреки инстинкту ее тянуло туда. Мэверик обернулся:
– Идемте. Нам предстоит многое обсудить. Я не хочу потревожить Розалинду.
Синтия и не подумала о том, что их голоса могут разбудить девочку. Ей было неловко заходить в комнату Мэверика, но желание все узнать затмевало чувство опасности. Ей хотелось верить Мэверику вопреки здравому смыслу.
– Теперь или никогда, – сказал он.
– Не знаю, о чем вы.
– Вы дразните мужчину: то притягиваете, то отталкиваете. – Мэверик смотрел на нее прищурясь. – Вы боитесь позволить подойти к вам слишком близко. Дайте хоть один шанс.
Он посмотрел на нее пронзительными синими глазами и шагнул в свою комнату, оставив гостеприимно открытой дверь.
Глава 15
Синтия вздрогнула. Рискнуть? С таким человеком, как Мэверик? Понимал ли он, о чем просит ее? Но без него Синтия чувствовала бы себя одинокой и покинутой. Ей казалось, что она слышит голос матери, требующей, чтобы она держалась подальше от Мэверика, потому что мужчинам нельзя доверять. Но у ее матери была на то серьезная причина. Нет только плохих или только хороших людей. Синтии надо было принять разумное» решение, иначе она была обречена жить в страхе. Но этого Синтия не желала никому. Она должна была сама позаботиться о себе и рассчитывать только на свои силы.
Синтия отпустила занавеску, за которую судорожно цеплялась, и прошла по ковру до его двери. В его комнате был маленький столик и два стула, обитых синим бархатом и отделанных бахромой. На столе, застланном белой скатертью, стояли два хрустальных бокала для шампанского и бутылка вина, а также закрытое крышкой блюдо.
Мэверик сел на один из стульев. Казалось, он был готов ждать ее вечно, но она заметила нетерпение в его глазах, когда он смотрел на нее, Синтия подумала, что у него самая элегантная комната. В ее убранстве преобладали два цвета – синий и кремовый. Кровать была внушительной и приковывала к себе внимание. Под атласным кремовым покрывалом было видно постельное белье такого же цвета, отделанное кружевами. Стены были оклеены обоями с рисунком из синих и кремовых цветов. На полу лежал ковер. Мебель в стиле рококо, изысканная, чувственная, была под стать всему остальному. – В книге такая сцена выглядела бы как попытка обольстить.
Синтия попыталась разрядить напряжение шуткой, но тотчас же заметила, что ее попытка не имела успеха.
– И вы бы не ошиблись, если бы написали так. Мэверик поднялся с места и протянул ей руку. По-видимому, на уме у него было нечто большее, чем беседа. Ей нужно было быть осторожной, но ведь она пришла сюда, чтобы лучше узнать его и, возможно, довериться ему. Она ощущала подъем и была готова последовать за ним куда угодно.
