Похоже, безвозвратно прошли те времена, когда помощница по хозяйству выносила из квартиры мешки, полные пустых бутылок из-под виски и дорогих коньяков. Да и самой помощницы больше не было. В моем доме грязь не убиралась уже, кажется, вечность. Я порой делал слабые попытки вынести протухший мусор, скопившийся в пакетах возле мойки, подмести пол, собрать окурки и осколки расколоченных в приступе ярости пепельниц, помыть посуду. Впрочем, стоило ли мыть посуду, если я почти ничего не ел? Аппетит, бывало, появлялся, и я умудрялся впихнуть в себя какой-нибудь бутерброд до того, как меня тянуло блевать. С другой стороны, грязь была не так уж и страшна, телок у меня все равно здесь больше не бывало. Да, по правде сказать, на секс меня в последнее время не тянуло. Как-то было не до того. Вот я пытался подрочить, но хуй, словно резиновый, гнулся во все стороны и стоять не собирался. Я, впрочем, не напрягался, какая разница, мне это было не особо интересно. Большой плазменный телевизор, по которому так прикольно было раньше смотреть отвязанную немецкую порнуху, я продал и довольствовался обычным маленьким «самсунгом». Интересно, откуда он появился в моей квартире? Раньше я подобного дерьма в доме не держал. С другой стороны, пропало множество вещей, например ноутбук, фотокамера Bronica RF 645, (та, что была признана лучшей в 2002 году, помните?), DVD-проигрыватель, какая-то одежда. Я, признаюсь, никак не мог вспомнить, что конкретно, но почти вся новая коллекция D&G точно. Музыкальный центр зато был на месте, почти как новый. Я, правда, отчего-то разлюбил музыку. Меня она, как и практически все внешние шумы, напрягала. Если не сказать, бесила. Приводила в ярость. Делала невменяемым, душевнобольным. Особенно современная электроника. Переслушал я ее, что ли? Да и в клубах, куда бы я ни приходил, все тоже самое, сплошной house и techno. Надоело чертово однообразие. Мне хотелось что-нибудь старенькое послушать, к примеру, Kraftwerk, или Suicide, или Fad Gadget на худой конец. Куда-то только запропастились все мои диски, а сейчас такое старье и не сыщешь. Вот и приходилось сидеть в тишине. Почти в мертвом безмолвии, изредка прерываемом звонком телефона. Его я еще умудрялся оплачивать, и он время от времени выводил еврейский мотивчик. Вот и на этот раз он трезвонил, а в крови моей плескались пиво, водка и больше полграмма спида. (Кокаин стал не по средствам.) Я собирался лечь спать или хотя бы сделать вид, что ложусь спать. Перед этим, по старой привычке, почистил зубы. С зубами тоже было не все в порядке. Надо было сходить к врачу, залечить те, что чудом уцелели после терок с зайцевскими «пацанами». Я никак только не находил для этого времени. Я был либо удолбан, либо в таком отходняке, что лучше уж сразу умереть, чем попытаться двигаться. Но к врачу сходить было надо, тем более что эти оставшиеся зубы крошились и ломались. Неужели все они были гнилыми? Я думал о зубах и рассматривал себя в зеркале. Не мешало бы побриться, но тогда стали бы отчетливо видны все побочки, прыщи и покраснения, шелушащаяся, сухая кожа. Впрочем, все это и так было видно. Я чистил зубы, вернее, то, что пока сохранилось в моем воспаленном рту. В это время зазвонил мобильный, и я выплюнул пену вперемешку с кровью и потащился на кухню, взял трубку со стола и посмотрел на дисплей. Высветился какой-то незнакомый номер, и в душе моей появился неприятный холодок, последнее время я не любил неизвестных номеров.
Я нажал на кнопку с полустертой надписью «yes», поднес трубку к уху и сказал осторожно:
– Алло.
Сначала в динамике были слышны какие-то шорохи, всхлипы и стрекот, но потом наступила тишина. Полная. Дома тоже было тихо. И вот в этой абсолютной тишине раздался ее голос. Такой родной и знакомый.
– Привет, – сказала она.
Сколько раз я представлял, как она позвонит мне и что я скажу. Я проигрывал, нет, переживал этот звонок сотни, если не тысячи раз. Сначала я хотел говорить с ней, попытаться выяснить, что толкнуло ее на такую жестокость по отношению ко мне. Исчезнуть из моей жизни, когда, казалось, мы настолько близки друг другу. Испариться, ничего не сказав, не объяснившись. Я думал, что, может быть, обидел ее. Хотел попросить прощения, попытаться вернуть ее. Тогда, думал я, все изменится, встанет на круги своя. С ее помощью надеялся я вернуться к нормальной жизни. Она не появлялась, и сердце мое ожесточалось. В какой-то миг я даже стал винить ее во всех своих бедах. Я знал, что рано или поздно она все же позвонит мне. И вот тогда я собирался высказать все, что накопилось в душе, все, что я думал о ней. Несчастной провинциальной стерве, привыкшей шагать по трупам встреченных ею мужчин. Еще через какое-то время я решил не распаляться. Просто, услышав ее голос в телефонной трубке, послать куда подальше и отключиться. Еще позже я решил даже не разговаривать с ней, не удостаивать ее разговором. Безмолвно выключить телефон, и все.
И вот настало то время, когда я стоял на кухне, в невменяемом состоянии, которое, впрочем, для меня давно стало нормой, и слушал ее голос. И я тут же забыл все, о чем столько думал, что столько раз представлял в уме.
– Алло, – сказала она.
Я медленно выходил из оцепенения. Словно кетамин отпускал.
– Да, – сказал я голосом настолько слабым, что он, казалось, вот-вот лопнет, словно мыльный пузырь.
– Как ты?
Как я? Что ж, на этот вопрос было что ответить. Рассказать кое-какие подробности моего существования. Что я только и думал, что о ней, к примеру. Не о том, сколько денег проебано, не про отнятый бизнес, а про нее, высокую коротко стриженную блондинку, казавшуюся до поры живой.
– Не очень, – ответил я вместо этого.
– Понятно, – она помолчала, видимо, размышляя, – я тоже…
Дар речи неожиданно вернулся ко мне.
– Где ты? Где ты? Куда ты пропала? – я почти кричу.
– Я уехала работать в Испанию. Я же говорила тебе.
– Но почему ты не предупредила об отъезде? Ты же такой близкий мне человек. У меня ближе нет никого. Я думал, ты любишь меня.
– Я тоже так думала, – она опять умолкла.
– Думала? А теперь? – казалось, сердце вот-вот выскочит наружу.
– Теперь я в этом не уверена. Ты знаешь, когда я уезжала, думала, не смогу без тебя.
Она снова замолчала, и я молчал вместе с ней. А что тут скажешь?
– Я, конечно, переживаю. Но, в целом, ты знаешь, мне здесь хорошо. Интересная работа, много новых знакомых, новая страна… Я начала забывать тебя.
– А я нет, – в горле стоял ком, мне казалось, я вот-вот расплачусь.
– Наверное, это была не любовь. И потом, ты не тот мужчина, что мне нужен. Мне нужен настоящий. Понимаешь?
– А я какой? Игрушечный?
– Ну, ты не обижайся, ты вообще не мужчина.
– Да, а кто я?
– Неважно. В общем, я позвонила попрощаться, а то как-то не по-человечески получается. Я больше не буду звонить, причинять тебе боль. Постарайся…
На этих ее словах связь неожиданно прервалась. Я попытался набрать определившийся номер, но звонок все время сбрасывался. Я просидел еще полтора часа в ожидании, что Таня перезвонит. Она, конечно, не перезвонила.
