Леваш Копыто опрокинул очередной кубок меда в свою глотку, вытер рукавом рот и расхохотался. Леваш хохотал долго и до упаду, а Богадур с презрением смотрел на него. Когда спазмы хохота стали утихать, он брезгливо спросил.
— Что так рассмешило тебя в моих словах?
Леваш Копыто мгновенно стал серьезным. Он склонился поближе и шепотом, как бы опасаясь, что их услышат, спросил:
— Ты можешь себе представить, что станут говорить во всей Золотой Орде, и особенно в славной ее столице Сарай-Берке, когда узнают, что сын великого хана и лучший лучник города вызвал на поединок восемнадцатилетнюю девчонку?
Лицо Богадура стало белым как снег за стеной шатра.
— Что ты сказал? — прошептал он.
— Да-да, — так же шепотом подтвердил Леваш. — Это правда. Всех твоих людей убила Анница Медведева, жена другого моего молодого приятеля, сестра Филиппа Бартенева, а стало быть, дочь того самого друга, с которым мы вместе воевали, когда тебя еще и в помине на этом свете не было! Я знаю ее с детства, она стреляет с пяти лет, и в этом искусстве во всей здешней округе ей нет равных!
— Я не верю! — сквозь зубы сказал Богадур. — Я не могу поверить в то, что какая-то московитка, тем более, столь юная, как ты говоришь, могла… Нет-нет я не верю!
— Тем не менее, это так, — развел руками Леваш.
И вдруг какая-то мысль осенила Богадура.
— Очень хорошо! — Воскликнул он. — Замечательно! Тогда я предлагаю другое решение. Разумеется, я никогда не унижусь до того, чтобы вступать в прямой поединок с женщиной, но я могу сразиться с ней иначе! Вот здесь на опушке леса мы устроим состязание в стрельбе из лука: с пятидесяти шагов — на дальность, скорость и меткость! Если она меня победит — я тут же отпускаю Настасью Бартеневу и на следующий день покидаю эти места. Но если выиграю я… Ты внимательно меня слушаешь? Так вот — если Аллах дарует победу мне — обе женщины перейдут в мой гарем!
— Это несправедливо, черт возьми! — возмутился Леваш и опрокинул очередной кубок. — В случае нашей победы мы получаем одну женщину, а ты в случае своей — сразу двух!
— Это мое окончательное слово, — отрезал Богадур. — состязание состоится в присутствии всех твоих и моих воинов, а чтобы ни у кого не было сомнений в его честности, Саид и ты сам будете судьями. Согласен на эти условия?
Леваш покрутил длинные усы.
— Я-то согласен, но ты же не со мной хочешь состязаться! А потому, сынок, мне кажется, мы должны выяснить, что об этом думает сама Анница.
— Жду до вечера, — сказал Богадур и встал.
— Хорошо, — ответил Леваш и тоже встал.
Вдруг он резко схватил Богадура за шею и, притащив к себе вплотную, прошептал на ухо:
— Только запомни, сынок, с Левашом Копыто шутки плохи, очень плохи! Если за все время, пока Настенька находится у тебя, кто-нибудь хоть пальцем к ней прикоснется или чем-нибудь обидит… Никаких состязаний не будет! Нет, сынок, я тебя не убью… Я посажу тебя на кол, причем на достаточно толстый, чтобы ты мучился подольше, а сам сяду напротив и, не торопясь, буду пить мед и петь казацкие песни, глядя как твои окровавленные кишки вылезают из твоего рта, пока кол не проткнет тебя где-то между лопатками, и ты совсем перестанешь трепыхаться!
— Ты мне угрожаешь? — просипел Богадур.
Леваш отпустил его шею, и аккуратно расправляя примятую одежду и стряхивая невидимые пылинки, ласково сказал:
— Ну что ты, сынок, что ты! Ни в коем случае! Я просто тебя предостерегаю. От ошибок. Мы ведь должны помогать друг другу, верно? Хан Ахмат и король Казимир друзья и союзники, и мы с тобой тоже друзья и союзники, правильно я говорю, а? Ну, вот и хорошо, сынок! Вот и замечательно!
Богадур пришел в себя, и ярость охватила его.
— Не пугай меня, я тебя не боюсь, а если ты сам, или кто-то из твоих многочисленных московитских друзей либо их жен, пойдете на хитрость и попробуете хоть какой-то малостью навредить мне или моим людям, я не задумываясь, вот этой рукой перережу заложнице глотку, но после того, как ею воспользуются все мои воины! И даже если потом мы все погибнем, то и твоих людей заберем несчитано!
Леваш Копыто одобрительно рассмеялся.
— Вот это правильно, сынок, это по-нашему! Достойный ответ! Я всегда знал, что ты настоящий воин и мужчина! — Он поклонился. — Спасибо за угощение — мы славно посидели! А ответ ты получишь к вечеру — не сомневайся. Кстати, если Анница примет твои условия, — когда намечается состязание?
— Завтра, — ответил Богадур. — Ровно в полдень.
… Два часа спустя в горнице Медведевского дома Леваш подробно рассказывал Аннице о встрече с Богадуром.
Возвращаясь домой после страшного боя на льду, Анница узнала, что происходило во время ее отсутствия.
Когда кортеж с Настенькой и провожающими ее, покинул Медведевку, Гаврилко Неверов с Максимкой Зыковым, которые несли в этот день караульную службу, согласно принятому обычаю, сопровождали отъезжающих, оставаясь незаметными для них и держась на почтительном расстоянии. Когда кортеж благополучно достиг брода, и Настенька уже прощалась с матушкой, Гаврилко и Максимка повернули обратно и разделились.
Максимка возвращался в Медведевку по той же дороге, а Гаврилко решил проехаться по тропинке, ведущей по самому берегу Угры.
Когда он спустился вниз, и оглянулся, ему из-за поворота реки уже не виден был сам брод, но зато оказался виден сбоку противоположный берег и вот там-то вдали он вдруг увидел Саида и пятерых его людей сидевших в засаде на опушке леса.
Гаврилко не стал долго размышлять. Очень осторожно, чтобы его не заметили издалека татары, он выбрался на наезженную просеку и беспощадно стегая коня, что было сил помчался в Медведевку. Клим Неверов тотчас поднял по тревоге всех оставшихся мужчин, и отряд помчался к броду.
Они подоспели во время, чтобы выручить Анницу, но слишком поздно, чтобы настичь татар, увозящих Настеньку.
Немедленно о происшествии были оповещены в Бартеневке, Картымазовке и Синем Логе.
Варвара Петровна тут же вернулась в Медведевку, и той же ночью юный Петр Картымазов привел отряд из десяти вооруженных людей.
Федор Лукич, используя опыт Медведева, еще осенью начал и у себя создавать охранно-сторожевой отряд. Он отобрал дюжину молодых крестьянских парней и стал знакомить их с азбукой военного ремесла. Кое-чему он учил их сам, а иногда они ходили в Медведевку на занятия по военной защите поселения, которые ежедневно проводили со своими людьми Василий и Анница.
Из Бартеневки тоже прибыли на помощь пятеро крепких, сильных парней, подготовленных Филиппом.
Леваш Копыто, узнав о похищении, первым делом послал к Богадуру гонца с угрожающим предупреждением относительно уважительного обращения с Настенькой, и сообщением о том, что завтра он приедет к нему сам, и после этого помчался в Медведевку. Кроме того, он на всякий случай прислал в Медведевку двадцать своих воинов, под руководством опытного десятника, дав им наказ в случае нападения татар защищать Медведевку, как родной дом — вероятность того, что татары захотят отомстить за погибших товарищей казалась всем весьма высокой.
