Дугал похолодел, осознав значение сказанного, но он и не ожидал ничего другого. Вспомнив о своих надеждах, он придал своему лицу как можно более удивленное и наивное выражение и, взяв протянутую руку Кайтрины, поцеловал ее пальцы в знак вежливого приветствия. Он чувствовал, что Истелин, стоявший у него за спиной, неодобряюще напрягся.
– Я польщен знакомством с Вами, Леди, – сказал он, застенчиво обращая на нее свой серьезный взгляд. – Когда я рос, я часто сожалел о том, что ссора моего отца со своим братом отняла у меня дядю, тетю и кузенов. Я надеюсь, что Вы не будете держать на меня зла из-за той ссоры.
– Мудрый парень, – ответила она, обнимая его за плечи, чтобы формально поцеловать его в обе щеки. – Мы поговорим об этом подробнее завтра, после посвящения Вашего кузена Джудаеля, если Вы будете вести себя как воспитанный парень, которым Вы кажетесь, – Она отодвинулась, чтобы поглядеть на Истелина, который встретил ее взгляд с каменным выражением лица, затем кивнула Лорису.
– Архиепископ, Я желаю, чтобы лорду Дугалу было обеспечено почетное место на завтрашней церемонии. Он – член нашей семьи. Я желаю, чтобы с ним обращались соответственно.
Лорис поклонился. – Если лорд Дугал даст слово, что он не будет вмешиваться в происходящее, то я уверен, что мы все устроим, Ваше Высочество.
– Ну, Дугал? – Она многозначительно поглядела на него. – Мы можем верить, что Вы будете вести себя как приличествует Вашей крови?
Опустившись на одно колено, Дугал склонил голову и пробормотал свое согласие. Если это была вся присяга, которую от него требовали, он мог дать ее с чистой совестью, поскольку и его кровь, и его честь связывали его, прежде всего, с королем. И, получив их доверие, он мог бы найти способ бежать и предупредить Келсона.
– Тогда клянись на святом распятии, – сказал Лорис, протягивая Дугалу свой нагрудный крест, чтобы тот его поцеловал. – Нет, лучше клянись на распятии Истелина, чтобы ты не мог как-нибудь воспользоваться тем, что это распятие ношу я. Истелин, подойди.
Когда Лорис щелкнул пальцами в сторону Истелина и протянул руку, Дугал поначалу подумал, что епископ может отказаться, Истелин, казалось, совершенно не одобрял происходящее, поскольку это казалось ему предательством со стороны Дугала. Но приказ Лориса не оставлял места для неповиновения. Отказ означал бы, что распятие отберут силой. Расстегнув цепочку распятия, Истелин отвернул глаза и протянул распятие Лорису. Лорис поглядел на стоящего на колене Дугала и усложнил дело.
– Я думаю, что епископ Истелин тоже должен принять присягу, – сказал он негромко, хватая Истелина за запястье и перемещая руку с зажатым в ней распятием на уровень глаз Дугала. – Клади руку на этот святой символ и присягай Истелину, молодой Дугал. И знай, что, если ты нарушишь эту клятву, твоя душа будет вечно гореть в аду за этот грех!
У Дугала заныло в груди от дурного предчувствия, но, кладя ладонь на крест в руке Истелина, он уже принял решение: он подчиняется, прежде всего, Богу и королю, и это подчинение стоит выше любой присяги, данной по принуждению.
– Поклянитесь, что Вы не будете тому, что будет происходить завтра, – мягко сказал Истелин, когда Лорис нетерпеливо сжал его руку.
Слова были в точности теми, как требовала Кайтрина, и Дугал, положив руку на распятие, подумал, что он может поклясться в этом с чистой совестью. Похоже, Истелин тоже увидел, что такая формулировка оставляет место для толкований. Но прежде, чем Дугал успел склониться, чтобы поцеловать распятие в знак подтверждения, Лорис сжал своей свободной рукой ладонь Дугала с распятием и сдавил ее, безжалостно вдавливая крест в его плоть.
– Клянись также, что ты не попытаешься сбежать, – потребовал Лорис. – Обещай, и с тобой будут обходиться в соответствии с твоим рангом.
– Клянусь, – выдавил Дугал, подняв испуганные глаза на мятежного архиепископа.
– Говори слова присяги, – настаивал Лорис.
Дугал внутренне содрогнулся, но у него не было другого выбора кроме как повиноваться.
– Я обещаю, что не буду пытаться бежать, – сказал он твердо.
– И что я не буду делать ничего, чтобы помешать церемонии… – продолжил Лорис.
– И что я не буду делать ничего, чтобы помешать церемонии… – повторил Дугал.
– И да поможет мне Бог…
– И да поможет мне Бог…
– И пусть моя душа горит в аду, если я нарушу эту присягу… Говори! – приказал Лорис.
Похолодев, несмотря на всю свою решимость, Дугал поднял по-настоящему испуганные глаза на Кайтрину, но женщина только улыбнулась и кивнула.
– И… и пусть моя душа горит в аду, если я нарушу эту присягу, – сумел выдавить он.
– Теперь целуй распятие, – сказал Лорис, отпуская руку.
Дугал слепо повиновался, мысленно добавив свою горячую молитву, чтобы Бог простил ему принесение клятвы, которую он не собирался соблюдать. Вставая, он покачнулся от напряжения сил, которого потребовала у него эта клятва, но Кайтрина выглядела довольной, и даже Лорис казался удовлетворенным. Когда Истелин вновь одел распятие себе на шею, его лицо не выражало ничего, и он с вызовом встретил взгляд Лориса, когда архиепископ, а следом за ним и Претендентка, переместили свое внимание на него вместо Дугала.
– А как насчет Вас, епископ? – мягко сказала Кайтрина. – Я не столь наивна, чтобы думать, что Вы согласитесь так же легко как мой молодой племянник, но Вы будете присутствовать на завтрашнем посвящении Джудаеля. Будут ли обходиться с Вами соответственно Вашей должности зависит от Вас.
Истелин медленно нагнул голову. – Я не буду участвовать в этом, леди. Я не признаю власти этого человека, чей побег Вы, видимо, организовали… Вы, по всей видимости, глупы, если считаете, что король ничего не предпримет, пока Вы захватываете власть над его землями.
– Меара принадлежит мне, а не Келсону, – ответила Кайтрина.
– Это – часть Гвинедда, и была законным образом присоединена к нему несколько поколений назад, – сказал Истелин упрямо. – Если Вы приняли сторону этого священника-отступника, Вы изменили Вашему законному Государю.
– История рассудит, измена ли это, – парировал Лорис, – история решит так же, было ли твое решение мудрым. У тебя есть ночь, чтобы передумать. Ты будешь присутствовать на завтрашнем посвящении отца Джудаеля, даже если тебя придется притащить туда и привязать, бессознательного, к твоему креслу. И не думай, что это – пустая угроза. Это может быть сделано, и так будет.
– Значит, ты действительно обеспокоен законностью того, что делаешь, не так ли, Лорис? – Истелин пристально посмотрел на Кайтрину. – Миледи, я прошу Вас подумать еще раз о том, что Вы собираетесь сделать. Еще не остановить то, что Вы начали и просить короля о помиловании. Лорис – беглец, и с ним все ясно, но Вы пока не совершали серьезных преступлений.
Разгневанный Лорис замахнулся, чтобы ударить его, но Сикард, по быстрому сигналу Кайтрины, схватил его за руку.
