— Скажите, мистер Эллис из этого номера… Не предупредил, когда вернется?
— Нет. — Девушка профессионально улыбнулась. — Вы можете подождать его в холле. Там журналы и пепельница.
— Благодарю, мисс.
В рекреационном холле Хойланд уселся в кресло. Листая журнал, он бросал взгляды на проходящих постояльцев. Эллиса среди них не было, но появившийся около девяти часов мужчина по-хозяйски открыл ключом четыреста тридцать первый номер.
— Сэр? — окликнула Хойланда горничная. — Вот пришел мистер Эллис…
— Что? Ах да, я зачитался. — Он встал, швырнул журнал на столик. — Мисс, я не знаком с мистером Эллисом лично… Это Роджер Эллис, адвокат из Вашингтона?
— Да, сэр.
Хойланд мысленно воспроизвел облик того, кто вошел в номер четыреста тридцать один. Сходство с Эллисом несомненное. Та же комплекция, тип лица, прическа… Но не Эллис.
Кто он — человек, слепой наемник Дамеона, или Амма? Различить невозможно, такого способа нет. Но есть одно косвенное указание — внешность, а точнее, сходство с Эллисом — Фортнером. Креоны никогда не воспроизводят сходного облика двух различных индивидов. Напротив, программы Дамеона стремятся к максимальному разнообразию типов внешности в рамках разброса обликов обитателей той планеты, куда прибывает делорг. В противном случае можно было бы вычислять Амма по нескольким характерным чертам. Но достаточно ли велика тут похожесть на Эллиса, чтобы быть уверенным? Пожалуй, нет… Немного грима, и… Все же Хойланд имел основания полагать, что постоялец четыреста тридцать первого номера — человек. Но если и нет, нужно действовать…
Снова трижды стукнув в дверь, Хойланд услышал английское «войдите!» и последовал приглашению. Лже-Эллис воззрился на него со смешанным выражением враждебности и тревоги.
— Что вам нужно?
— Поговорить с мистером Эллисом, — спокойно ответил Хойланд.
— Он перед вами.
— Нет, передо мной не тот, кого я ищу. Я ищу человека, которого, как и вас, зовут Роджер Эллис, и он тоже адвокат. Но это другой человек. Не знаю, почему у него и у вас одинаковые имена и профессии. Может быть, просто совпадение. Думаю, в местной полиции мне объяснят…
Хойланд повернулся к выходу.
— Стойте! — нервно выкрикнул лже-Эллис. — Кто вы? Чего вы хотите?
— Уже лучше. — Хойланд обернулся. — Я тот, кто, либо поможет вам, либо серьезно помешает — в зависимости от вашего поведения.
— Поможете? С какой стати я должен вам верить? Хойланд скользнул по фигуре лже-Эллиса равнодушным взглядом:
— Да не верьте, пожалуйста. До свидания, сэр.
— Нет, подождите… Здесь нельзя говорить, мало ли что… Давайте встретимся через час на улице, у подъезда…
— А зачем ждать целый час? Лже-Эллис беспомощно огляделся:
— Дайте хоть переодеться.
— Вы прямо с улицы.
— Да, но я… — Он выразительно обвел глазами стены и потолок, намекая на мифические подслушивающие устройства. — Вы считаете, что я не тот, за кого себя выдаю, я намерен доказать обратное…
Он вдруг подмигнул, открыл шкаф и сменил серый пиджак на коричневый.
«Ладно, — подумал Хойланд. — Если ему угодно конспирироваться таким образом, пусть себе».
Это было ошибкой.
У подъезда лже-Эллис распахнул дверь синего «сааба».
— Машина предоставлена оргкомитетом конференции, — произнес он.
— А… Вы имеете в виду, что она, наверное, тоже прослушивается? — с иронией предположил Хойланд.
— Не знаю! Но на всякий случай мы прокатимся подальше и прогуляемся в лесу.
Лже-Эллис сел за руль. Хойланд забрался в машину, захлопнул дверцу. Он и не думал возражать — лес так лес. Как бы там ни обернулось, Хойланд полагался на собственные силы. Лже-Эллис вел машину в сторону Мытищ, миновал Пушкино, оставил Правдинский слева и затормозил на обочине где-то на полпути к Загорску. Хойланд и лже-Эллис неторопливо направились к деревьям не то запущенного парка, не то ухоженного леса.
— Так кто вы, зачем вы пришли? — спросил Лже-Эллис.
— Я не из спецслужб, если вы этого опасаетесь, — сказал Хойланд. — Я преследую частные интересы… Мне известно многое. Но вы — величина «икс», а я люблю ясность.
— Ну что же, вы выясните, кто я, а дальше?
— Пока мне нужна только информация. Видите ли, мистер…
— Прайс.
— Видите ли, мистер Прайс, я еще не решил, что для меня выгоднее — играть в вашей команде или против нее.
— Вот как… Так вы не определились! А следовательно, о результатах ваших инициатив никому не докладывали?
— Докладывал? Я думал, вы поняли, что я работаю на себя. Работая на кого-то другого, мне было бы много труднее развернуть колесо в свою сторону…
Хойланд совершил вторую ошибку. Убеждая так называемого Прайса (скорее всего, такого же Прайса, как и Эллиса) в том, что действует один, он рассчитывал склонить его к откровенности, но тот среагировал иначе. Выхватив из кармана пиджака нож с выкидным лезвием (вот в чем смысл переодевания!), он бросился на Хойланда.
Сгустившиеся под кронами деревьев сумерки мешали обоим противникам. Нож в руке Лже-Эллиса рассекал воздух. Лезвие пронеслось у самой груди Хойланда, он едва успел уклониться. Очередной выпад— и из длинной глубокой царапины ниже левой ключицы хлынула кровь. Хойланд ударил ногой и промахнулся, зато следующий его удар был точным — настолько точным, что лучше бы его не было. Лже-Эллис как раз перехватывал нож. Ботинок Хойланда с энергией пушечного ядра врезался в руку противника, и нож на всю длину лезвия вонзился в горло нападавшего, перебив сонную артерию. Лже-Эллис хрипел, кровь хлестала фонтаном. Самый опытный реаниматор, будь он здесь и сейчас, не сумел бы спасти умирающего.
Лже-Эллис протянул руки к Хойланду, сделал два шага и упал лицом вниз. Кончено.
Да, это был человек. Амма умирают не так. Хойланд не увидел распада тела, рассеченного ущельем черного Ничто, не увидел фиолетовых всполохов. Он убил человека.
Глава 27
Вызванный Хойландом по мобильному телефону Смолин прибыл через два часа. Фары его автомобиля осветили «сааб», где Хойланд сидел в темноте (как сумел, он перевязал рану рубашкой). Смолин рванул ручку дверцы.
— Что случилось, Магистр?!
— Я убил его, — устало ответил Хойланд.
— Кого?
— Эллиса, который на самом деле не Эллис. Человека, прибывшего вместо него.
— Человека?..
— Да, это был человек. Я не собирался его убивать и терять источник информации… Он напал на меня… Кстати, мне не помешает перевязка. Это был просто неловкий… или слишком ловкий удар.
