Ахмет повернулся на бок и тут увидел свои ножи под рукой у Сергея. И, кажется, начал прозревать.
— Что хочешь? Пошли седоплот ловить! Что придумал? — затараторил он.
— Хорошо, хорошо, — кивнул Швед и снова с удовольствием отпил. Поднял брови, почмокал и сделал еще глоточек.
Ахмет мучительно кашлянул.
— Вода давай! Мой вода, сюда давай, друг!
— Тебе нравится Моника Белуччи? — невпопад спросил Сергей. — Или нет, лучше так: насколько популярен в Турции Челентано?
— Зачем дуркуешь? — прищурился Ахмет.
— Это ты дуркуешь. Что заставило тебя выучить итальянский мат лучше родного?
— Дай вода! Дай пить! — возмущенно крикнул он.
Швед в который раз глотнул из его фляжки и вольготно прилег на локоть.
— Смерть от обезвоживания наступает через трое суток, — проговорил он. — У кого-то через пять. Анабиотик сокращает этот срок до двух часов. Ты не отнимешь у меня много времени, но последние два часа тебе запомнятся навсегда. Хотя что я говорю… Как же ты их запомнишь, если ты умрешь? Значит, не запомнишь, — подытожил Сергей.
— Урод! — только и сказал Ахмет. Он сказал бы больше, но у него треснула нижняя губа. Однако крови почти не было, она уже густела в венах, постепенно превращаясь в кисель.
— Головокружение, учащение пульса, тошнота, высокая температура, судороги, кома, — по памяти воспроизвел Швед. — Сообщи мне, в какой последовательности будут появляться эти симптомы.
Ахмет вдруг встал на ноги — удивительно легко для связанного человека — и побежал к городу. Сергей догнал его и сделал подсечку, это тоже было не сложно. Потом взял его за лямки комбинезона и оттащил обратно в тень от кустов. Как только Швед присел, соратник снова упрямо поднялся и предпринял еще одну попытку. И вновь оказался под кустами. На третий рывок у него уже не было сил.
— Ты садист? Это глупо, Швед.
— Приличные люди в контрразведке соблюдают джентльменские правила и не применяют никаких средств оптимизации допроса. Кроме, конечно, психотропных. Но мы с тобой не в кабинете, а в Зоне, на территории боевых действий. Поэтому я вправе использовать методы войсковой разведки. То есть любые методы, которые заставят тебя говорить правду.
— Какая еще контрразведка, чепушила?! — презрительно протянул Ахмет, что интересно, без всякого акцента. — А ну-ка, развяжи мне быстренько ручки, сынок!
— Вот! Вот! — обрадовался Сергей. — Наконец-то пошел разговор. Я буду наливать тебе по крышечке каждый раз, когда услышу откровенный ответ. Но пока не наливаю. Пока не за что.
— Ты… Ты… — обескураженно закудахтал собеседник и вдруг сухо закашлялся. — Кого ты из себя корчишь, козырь битый? Все знают, что тебя выкинули из СБУ, как грязную тряпку. Да ты там и не был никогда. В Академии даже не доучился.
— Ты можешь не ругаться? — скривился Швед. — Что за воспитание такое… Обязательно тебе сквернословить нужно, хоть на каком языке.
— Детство в Палермо, — коротко ответил он.
Сергей налил из фляги в мелкую алюминиевую крышку и поднес ее к сухим белесым губам. Двадцать граммов воды растеклись у Ахмета во рту и впитались в багровый распухающий язык. Швед подумал и налил вторую.
— Это аванс, — предупредил он. — Рассказывай дальше.
— Ты не понимаешь, во что ввязываешься…
— Я-то понимаю. Это ты, брат, не понимаешь, что мне давно все понятно. — Сергей озадаченно помолчал. — Ты меня понял?
— Что ты хочешь услышать?
— Детство в Палермо, — мечтательно повторил Швед. — Как там было? Хорошо? Я очень люблю пиццу, между прочим… Ты продолжай, продолжай! — спохватился он.
— Потом жил в Англии, — выдавил Ахмет. — Два года жил в России, в Питере. Еще два года в Анкаре.
— У тебя такие способности к языкам?
— Ты мне уже четыре пробки должен!
— Держи пока одну. — Сергей влил ему в рот еще глоток. — Закончили с юностью. Рассказывай дальше.
— Сначала ты, — заявил собеседник.
От неожиданности Швед чуть не выронил фляжку. Он посмотрел на часы, затем на Ахмета и сказал:
— Думаю, еще минут пять ты покобенишься. Но я не спешу.
— Мне нужно знать, с кем я имею дело.
— Чтобы решить, какую сказку мне тут сочинить? Говори как есть, это поможет тебе выжить.
— Ясно… Тебя не выгнали из СБУ… — еле двигая языком, прохрипел Ахмет. — Залегендировали как уволенного раздолбая и прислали сюда. И что ты здесь забыл?
— То же самое я пытаюсь узнать у тебя. Но при этом я нахожусь на своей территории. Я на своей земле, — внятно произнес Сергей. — А ты нелегальный агент. Поэтому не ты меня допрашиваешь, а я тебя.
— Возможно, мы ищем одно и то же.
— Ты так и не представился, — напомнил Швед, наливая ему новую крышечку.
— Я назову себя, и ты развяжешь мне руки, — выдвинул условие Ахмет.
— А также почищу тебе ботинки и сделаю массаж. — Он застыл, держа руку на весу и вопросительно глядя на шпиона.
Тот со стоном приподнялся, сам дотянулся до крышки и втянул в себя воду.
— Департамент стратегических операций при Трибунале Евросоюза, — сказал Ахмет. — Имя… Какая тебе разница? Зови, как и раньше. Мехматом тоже можно, дал ярак.
Сергей невольно улыбнулся. Он завидовал выдержке этого человека.
Небо затянуло тучами, и в какой-то момент показалось, что сейчас хлынет дождь, но скоро от облачности не осталось и следа. Над головой снова висело чистое солнце, на землю не пролилось ни капли.
— Разведка Евросоюза… — покивал Швед. — Что вы делаете в Припяти? Почему без согласования с СБУ? Здесь вам не Европа, чтобы по карманам шарить, как дома. Это шпионская деятельность в чистом виде, таварисч, — сказал он с ударением.
— Не гони, мы на одной стороне. Вам «Монолит» тоже поперек горла давно, иначе что бы ты здесь делал, Сережа?
Шведа словно ударило током: его впервые назвали в Зоне по имени.
— Хаус проболтался? — спросил он.
— Да, он же смотрел твою анкету, запомнил. Что он еще о тебе знает?
— Больше ничего.
— Вы с ним живете в одном кубрике, рано или поздно он что-нибудь заподозрит, — проговорил Ахмет.
— Доктор Хаус хороший человек. Но не слишком сообразительный, это и спасает его от лишних знаний и прочих невзгод. На, попей еще, шпиончик.
— Никаких государственных тайн я тут не выкопал. Ты знаешь, — по привычке добавил Ахмет. — А координировать действия моего Департамента с СБУ невозможно по той простой причине, что во главе «Монолита» сейчас стоит ваш бывший офицер.
Сергею странно было слышать из его уст такие сложные и осмысленные фразы, он еще не успел отвыкнуть от турецких матюгов. Ахмет говорил очень чисто и прокалывался только на некоторых шипящих. Речь с нарочитым турецким акцентом полностью решала эту проблему, как и многие другие. Вряд ли кто-то присматривался, чем занимается в отряде чудик Мехмат и какие он с кем ведет разговоры.
