— Привет, мам.
Мать принесла из кухни стул, подсела к девочкам, зачерпнула из миски пригоршню попкорна и со вздохом сообщила:
— Девочки, сегодня мы с вами идем на лекцию. Вам это будет очень полезно.
Девочки переглянулись и дружно изобразили на лицах фальшивый ужас.
— Лекция? — спросила одна и для убедительности так и осталась сидеть с разинутым ртом.
— Именно. И очень интересная. Может, чему-нибудь научитесь.
— Но я не хочу учиться! Сегодня пятница! Мы собирались…
— Пойдемте, ну пожалуйста! Лекцию будет читать профессор с нашего факультета. Это редкая удача. И вообще, он прелесть. И человек замечательный. Да еще и красавчик.
— Ну ладно, так и быть, пойду, — согласилась одна из подруг, которой без Нейта было решительно нечем заняться.
— Ну, спасибо, дорогая, удружила, — мрачно бросила вторая.
Диана шла, следуя указателю «Слониха Элла», намереваясь дать мистеру Макклеоду с его спутницей уйти подальше вперед, а уж потом свернуть к вольеру со львами.
На тропинке, ведущей к загону слонихи Эллы, под ногами хрустела арахисовая скорлупа. Как-то слишком уж показушно. Диане представилось, как каждое утро кто-то приходит и разбрасывает по тропинке пустые скорлупки.
Когда Диана в последний раз заглядывала в зоопарк, ни указателя, ни дорожки здесь не было. Вообще слонов в Бриар-Хилле не держали несколько десятилетий. Последней была слониха — ее тоже звали Элла, — которая умерла при невыясненных обстоятельствах давным-давно, Диана тогда была еще ребенком. Элла ничем не болела, просто одним летним утром упала и больше не поднялась.
Местная газета напечатала фотографию слонихи на первой полосе. Ноги и хобот подвернуты, лоб утыкается в землю. Как будто она свалилась с неба.
Что же послужило причиной смерти?
Правительство назначило комиссию по расследованию. Для изучения останков Эллы съехались эксперты со всего мира.
Не сердечный приступ. Не инсульт и не тромб. Заподозрили отравление.
Но кто мог отравить слониху?
Служитель зоопарка?
Посетитель?
Ходили слухи, что Эллу отравили какие-то дети или подростки, хотя никаких доказательств так и не нашли. Во всяком случае, Диана — ей тогда было лет десять — ничего об этом не знала.
Но слухи взбудоражили Бриар-Хилл, и городок отказался приобретать нового слона, решив таким образом наказать молодежь. Табличку с указателем «Слоновник» сняли, а соответствующую часть зоопарка просто закрыли.
И вот теперь слоны вернулись в зоопарк. Диана издалека почуяла сладковато-кислый дух, смешанный с запахом влажной соломы, листвы и навоза. Земля под тонкими подошвами босоножек слегка вибрировала, словно внизу кто-то бил по огромным барабанам.
Это топал в загоне слон.
Вдоль дорожки росли тропические деревья — это в их-то климате! Их ветви, сплетаясь, образовывали туннель, который опускался все ниже, пока Диана не начала касаться листьев макушкой. Густые испарения роем висели над ореховой скорлупой, похожие на серое облачко, — или это вилась в теплом воздухе мошкара?
Диане пришлось преодолеть этот отрезок пути, зажав рот и нос. Когда она наконец приоткрыла глаза, Элла оказалась ближе, чем она полагала. Собственно говоря, Диана вообще не собиралась в слоновник, рассчитывая дойти до конца дорожки и вернуться к клетке со львом.
Но Элла — единственная в вольере слониха — находилась всего в нескольких метрах от нее.
Она стояла в неглубокой лужице мочи, одну ее ногу обхватывало стальное кольцо, от которого отходила ржавая цепь, другим концом прикрепленная к металлическому столбу.
Диана замерла на выходе из тропического туннеля, который миновала слишком быстро.
На нее смотрела Элла.
Под ногами все еще ощущалась вибрация, хотя слон, как выяснилось, был тут ни при чем. Элла стояла не двигаясь, и казалось, что она стоит так уже долгие годы.
Потом она мигнула, отвернулась от Дианы и, наклонив большую голову, снова застыла.
Больше рядом не было никого.
Диану вдруг затопил жгучий стыд. Раз уж пришла, поговори с животным…
Она подняла голову к слонихе и в ее огромных и каких-то остекленевших глазах прочитала такую боль, столько страдания и надежды, что даже растерялась.
Диана откашлялась. А что, собственно, случится, если она поговорит со слонихой? Все равно никто не услышит.
Элла качнулась вбок, царапнув цепью по цементному полу.
Диана шагнула вперед: «Прости. Как я могла тебя забыть?»
Грохот
Ее дочь…
Диана почти забыла, зачем пришла в зоопарк. Она бросила на неподвижную Эллу прощальный взгляд. Та смотрела не мигая, глазами полными одиночества и тоски. Из-под земли по-прежнему доносился вибрирующий гул.
Женщина помахала слонихе рукой, развернулась и нырнула в туннель из джунглей.
Она уже почти скрылась в зеленом коридоре, когда грохот усилился. Диана остановилась, пытаясь понять, откуда этот шум.
Наверное, какая-то подземная машина. Генератор, вырабатывающий энергию для зоопарка. Или котельная. Элла все так же стояла, уставившись на нее, молчаливая и неподвижная. Но звук доносился с ее стороны, словно через джунгли бежало стадо слонов.
Ни та ни другая из подруг еще ни разу не была ни на одной лекции.
Торжественное мероприятие проходило в самой просторной аудитории студенческого городка, и девочек привели сюда точно так же, как в детстве водили на «Щелкунчика».
На полу лежал богатый ковер в бирюзовых тонах, потолок сиял позолотой. Подруг посадили в первом ряду, специально выгороженном для сотрудников факультета философии. Мать одной из них сидела тут же.
Тяжелый бархатный занавес был уже поднят. На сцене стояла кафедра для докладчика, а возле нее — столик с кувшином воды и одним стаканом.
Народу собралось столько, что опоздавшим пришлось стоять в проходах и вдоль стен. Зал гудел равномерным гулом, пока не замигал свет. Сразу, как по команде, наступила полная тишина.
На сцену вышел профессор Макфи. Публика встретила его шквалом аплодисментов. Он выглядел довольным, хоть и несколько смущенным. Рассеянно кивнул головой, отвечая на приветствие, и немного нервно уставился в зал.
Он был не очень молод, но сохранил глаза ребенка — быстрые, ярко-синие. На нем был строгий, чуть мешковатый и слегка помятый костюм — наверное, долго висел в шкафу без дела. Аккуратно подстриженная бородка. Чуть тронутые сединой усы.
Наконец он положил на кафедру папку, и аплодисменты смолкли, хотя в воздухе продолжала витать атмосфера доброжелательности.
