Не успел я дойти до тахты и упасть на нее, чтобы впасть в забытье до рассвета, как в дверь позвонили. Звонок остался от прежних хозяев хрущевки, он напоминал лай простуженной собаки. В этом доме меня никто не знал, никто из моих знакомых не знал этого адреса, и потому я был уверен, что кто-то просто ошибся квартирой. Я подошел к двери, зажег в прихожей свет и открыл дверь.
На пороге стоял пожилой мужчина с худым морщинистым лицом, с аккуратно уложенными седыми волосами и щеточкой белых усов. На нем было длиннополое пальто, плотно закрывающее шею.
— Гражданин Савельев? — тихо спросил он.
Не люблю я таких визитов, когда не знаешь того, кто называет твою фамилию.
— А что? — недовольным голосом поинтересовался я.
Мужчина вынул из кармана красную «корочку», раскрыл ее и поднес к моему лицу. Я успел увидеть фотографию седого незнакомца в форме и надпись «Министерство внутренних дел РФ».
— Я могу зайти? — спросил он.
У меня в голове уже включился автоматический поиск. Инстинкт самосохранения начал искать в памяти поступок, который я бы совершил в нарушение закона, на страже которого стояла бы милиция.
Незнакомец вошел в прихожую, расстегнул пальто, но снимать его не стал.
— Недавно переехали? — спросил он.
Я кивнул и подумал: «Наверное, что-то с документами на квартиру не в порядке. Убью риелтора!»
— Моя фамилия Лавров, — представился незнакомец. — У меня к вам очень серьезный разговор. Где мы можем сесть?
Я провел его в комнату и предложил тахту. Сам сел на коробку с обувью.
Лавров некоторое время пристально смотрел мне в глаза. Мне стало не по себе.
— По обвинению в разглашении сведений, содержащих военную и государственную тайну, нами задержан гражданин Календулов, — сказал Лавров, не сводя с меня своего пронзительного взгляда. — Вы знакомы с ним?
У меня некстати заурчал живот и вспотели ладони. Я кивнул, а потом пожал плечами. Лаврова такой ответ не устроил.
— Так да или нет?
— Я виделся с ним всего два раза, — ответил я.
— Я советую вам быть со мной откровенным, — предупредил Лавров и, словно желая акцентировать мое внимание на каком-то скрытом смысле этих слов, качнул головой. — В диссертации, которую он поместил на сайте академии, содержались секретные сведения.
Вот тут мне стало по-настоящему нехорошо. Хмель, тоска и все прежние обиды растаяли в одно мгновение. Я понял, что случилось нечто очень скверное, какая-то крупная неприятность, не имеющая ничего общего с прежними моими неудачами.
— Какие сведения? — осипшим голосом переспросил я.
— Секретные, — повторил Лавров. — Касающиеся технологии новейших отечественных истребителей.
Я произвел какой-то малопонятный жест и даже попытался усмехнуться, но губы онемели, словно от новокаина.
— Календулов утверждает, — медленно продолжал Лавров, — что вы заставили его поместить диссертацию в Интернете. Это правда?
— Я?! Я его заставил?
— Но ведь вы автор диссертации?
Я чуть не назвал фамилию Чемоданова, но вовремя прикусил язык. Если я его выдам, его арестуют этой же ночью, и ни в какую Америку он уже никогда не полетит.
— Так кто автор диссертации? — допытывался Лавров.
— Я ее… — пробормотал я, не зная, как убедительнее солгать. — Понимаете, я только выдавал себя за автора. Я вообще в физике дуб дубом. Мне просто кандидатскую защитить надо было…
— Я спрашиваю, где вы взяли эту диссертацию? — перебил Лавров.
— Я ее… нашел, — с трудом произнес я. От такой нелепой лжи у меня даже в глазах потемнело.
— Где? — скривив рот от недоверия, произнес Лавров.
— В поселке Промышленном, — выпалил я, и дальше вранье пошло как по маслу. — Я искал там квартиру своего давнего друга — мы в армии вместе служили, — но поселок давно вымер, там никто уже не живет, почти все квартиры пустые. Я зашел в одну, а там «буржуйка» на кухне. Я решил погреться, начал искать, чем бы протопить. И нашел под диваном целую стопку бумаг с машинописным текстом. Сжег пару страниц и зачитался. Вижу — диссертация. Думаю, а почему бы мне задарма кандидатом наук не стать? И отнес ее Календулову…
Пока я сочинял, Лавров встал и принялся ходить по квартире. Сначала он внимательно осмотрел потолок, будто искал на нем подслушивающую аппаратуру, потом занялся изучением подоконника и наконец стал рассматривать коробки.
— Это ваши вещи? — спросил он.
— Мои! — честно признался я.
Лавров поднял голову и взглянул на меня. От его взгляда у меня стали слезиться глаза. Готов был поспорить, что в это время он подумал: «Вот ты и попался, голубчик!»
— Прекрасно, — произнес Лавров. — Тогда, если вас не затруднит, распакуйте компьютер и установите его.
И тут меня словно обухом по голове грохнули! Компьютер! В нем же есть файлы, которые я собственноручно заполнил цитатами из диссертации! И по совету Насти сохранил их задним числом! Идиот! Это же главная улика!
— Ну, что же вы? — поторопил меня Лавров, заметив, как я начинаю умирать перед коробками.
Слабыми руками я стал вытаскивать монитор. «Может, не найдет? — думал я без всякой надежды. — Или попытаться уничтожить файлы до того, как он их прочтет?»
Я опустил монитор на пол, запутался в кабеле и чуть не упал. Когда я начал извлекать из коробки системный блок, Лавров подошел ко мне и спросил:
— Вы ничего не хотите мне сказать?
Он давал мне шанс во всем чистосердечно признаться. Я сделал вид, что не понял его вопроса. «Это старый, заплесневелый чекист, — думал я. — Он разбирается в компьютерах, как я в физике. Успею запустить программу форматирования «винта» — и все файлы сотрутся подчистую… Пусть потом ковыряется до посинения».
Я нарочно отнес системный блок в дальний угол комнаты, чтобы Лавров не успел помешать мне совершить диверсию. Пока я подсоединял кабели, Лавров прохаживался между коробок. Небольшая плоская коробка привлекла его внимание. Он поднял ее и вытряхнул из нее папку с завязанными тесемками. Я пережил еще один удар. Именно в эту папку я сунул листочки с формулами, поддельные черновики диссертации. Что это? Профессиональное чутье, выработанное годами? Или какой-то гнусный фокус?
— Вы по-прежнему не хотите мне ничего сказать? — спросил Лавров, просматривая мои каракули.
Листочки — это чепуха. По ним невозможно определить, раньше диссертации они появились на свет или позже. А вот файлы — это серьезная улика.
— Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, — произнес я, нажимая кнопку загрузки компьютера. Монитор я решил включить в последний момент, чтобы потом сразу ввести команду на форматирование «винта».
