class="p1">Димас подхватывает меня, придерживает, и я, смаргивая слезы с глаз, начинаю осматривать его лицо, причитая:
– Больно? Подрался? Димка… Сильно больно?
Сын, чуть морщась, но очень даже довольно улыбается, позволяя мне трогать себя, а затем, не выдержав, тихо рычит в сторону:
– Понял теперь? Мама – моя.
Я замираю на мгновение, понимая, что происходит. И ощущая, как спину мне жжет настойчивый взгляд Матвея.
– Дима, – стараясь придать дрожащему голосу строгость, говорю я, – я с тобой дома все обсужу.
– Так ты – мать Димаса? – раздается рядом полный удивления голос Лизы, – них… В смысле, нифига себе!
А я уже поворачиваюсь к Матвею, делаю к нему шаг, тревожно всматриваясь в его лицо и глаза, полные ревнивого напряжения. Кажется, ему не понравилось, что я в первую очередь кинулась к сыну.
Мне хочется разгладить эту строгую складку между бровей, заверить, что я его люблю, что он для меня так же важен, просто сын… Это сын. К нему – всегда в первую очередь. И этого ничто не изменит.
Я много чего хочу сказать своему мужчине, но не успеваю.
Он делает шаг ко мне, легко подхватывает на руки, под ягодицы, и жадно прижимается губами, даря грубоватый, страстный поцелуй.
Только ахаю слабо и растерянно обнимаю его за крепкую шею. Отвечаю.
Как я могу не ответить?
Мир останавливается, а мы – в центре. В коконе, где времени нет. И звуков нет. Ничего нет. Только мы вдвоем.
Я не знаю, сколько это длится, но Матвей отрывается от моих губ, мягко гладит по щекам, стирая слезы, смотрит тревожно и нежно одновременно.
И звуки начинают возвращаться.
– Мам… – недовольный Димаса, – хватит. Я еще не все с этим уродом разъяснил.
– А ты не говорил, что у тебя такая мама клевая, – это Лиза, – отвали уже от них, дай поцеловаться.
– Нехрен мою маму целовать!
– Она не только твоя, она теперь его.
– Нифига, посмотрим еще!
– Ох, и дурак ты, Димас.
– Ты сильно умная.
– Да уж поумнее…
– Это ты Лазарю скажи.
– А ну заткнись, мелкий гад!
– Сама такая…
Мы слушаем перепалку Димаса и Лизы и улыбаемся, едва касаясь друг друга губами.
Никто и не обещал, что будет легко.
Но мы согласны на сложно.
Главное, чтоб вот так, вместе.
Эпилог
– Слушай, мать, – Верка скептически осматривает меня, вытягивая из пальцев очередной бокал с минералкой, – ты будто первый раз замуж выходишь.
– Считай, что первый… – бормочу я, нервно проходясь ладонью по прическе. Ужас такой на голове сделали, тоже мне, супер-стилисты. Пришлось все разбирать и переделывать… И теперь я все время переживаю, что что-то не так уложила.
– Ну… В принципе, да, – Верка усмехается, – первый раз был так давно, что столько и не живут…
– Спасибо, подруга, про возраст сейчас было очень в тему, – отвечаю я, – дай еще минералки. Или чего покрепче.
– Нет уж, – Верка решительно отбирает бокал, ставит подальше, – мочевой и так полный, наверняка, хороша будешь в загсе, когда в туалет захочешь. А спиртное тебе нельзя сейчас.
– Ой, все!
– Ты прямо как малолеточка, – смеется Верка, – говорить так же начала. Вот что значит, с молодым спать, пропитываешься его гормонами, тупеешь…
– А со старым если? Умнеешь? – скептически осматриваю подругу, – по тебе не заметно.
– Попрошу! – Грозно сводит брови Верка, – Свят – мужик в самом расцвете сил! До него многим молодым на кривой кобыле не доскакать!
– Без подробностей сейчас, – поднимаю руку, останавливая Верку, – стошнит.
– Это тебя от другого тошнит, – фыркает она, – а Свят у меня…
– Ну все, села на свою лошадку…
– На жеребца!
– Пошлячка!
– Сама такая!
Притихнув на полсекунды, мы с подругой начинаем громко смеяться, и я чувствую, как напряжение отпускает.
Выдыхаю, сажусь на табуретку, осматриваю свою кухню, которая за прошедшие несколько месяцев не стала больше в размерах, и Веркины габариты выдерживает с трудом.
– Ты – офигенно выглядишь, подруга, успокойся уже, – неожиданно серьезно говорит Верка, – больше двадцати пяти ни в жизни не дашь.
– Да? – мне так сильно требуется сейчас поддержка, – понимаешь, там будут партнеры его отца, много народу… Вот зачем он вообще это устроил? Предлагала же по-тихому расписаться и все!
– Тпру-у-у… Тормози, – решительно останавливает мою, снова зарождающуюся истерику подруга, – все хорошо. Все. Дыши. На вот, морковку погрызи.
– Да какая морковка может быть? – расстроенно воплю я, а затем беру морковку и ожесточенно ее хрумкаю.
– Вот и молодец… Сейчас жених приедет, заберет тебя, отвезет в загс, вы там поставите подписи, потом погуляете на теплоходе в шикарном ресторане и свалите в свадебное путешествие. Программа-минимум. В твоем состоянии – самое оно. Кстати, Матвей в курсе вообще?
– Нет, – разгрызаю я морковку, – я сама только сегодня узнала.
– И мне первой сказала, – умиляется Верка, – моя ты няша! Я буду крестной!
– Ну а кто ж еще?
– Но твой малолетка настырный такой, надо же, – Верка в восхищении крутит головой, – и тебя до загса дожал, и еще и мелкого в живот посадил! Программа-максимум!
– Ага…
– Бывший-то в курсе про то, что замуж выходишь?
– Вчера звонил… – я кривлюсь, вспоминая разговор с бывшим мужем, полный язвительных намеков и завуалированных оскорблений.
А, главное, дело было при Димасе, и сын, увидев мое расстроенное лицо, не дал завершить беседу, вырвал трубку из рук и ушел с телефоном на балкон.
О чем он говорил с папашей, не знаю, но больше меня никто своими поздравлениями не беспокоил.
– Мы заходить-то в какие-нибудь живописные бухточки будем по пути? – интересуется Верка, – а то я купальник взяла…
– Не знаю, Леванский с Матвеем это обсуждали, – пожимаю я плечами.
Огромный прогулочный теплоход супер-класса, который нам презентовал для проведения свадьбы Леванский на целых три дня, может спокойно ходить по морю, и на борту у него, насколько я помню, имеется очень даже большой бассейн, так что Верка точно сможет блеснуть своим купальником. И не только им.
– Ты смотри, что Свят там никого не пришиб, – предупреждаю я ее.
– Ну не зна-а-аю даже, – она игриво проводит ладонями по выдающейся груди, упакованной в шикарное декольте.
– Вера! – грозно обрываю ее, – ты – моя свидетельница! Помни об этом! И никаких драк на моей свадьбе!
– Ну вот нарушаешь традиции, мать, – смеется Верка, – какая свадьба без драки?
– Спасибо, у меня уже была такая, больше не хочу.
До сих пор передергивает, стоит вспомнить первую свою свадьбу. В хрущевке. С украшенными шариками стенами и столами, наспех сделанными из снятых межкомнатных дверей. Бр-р-р…
Хотя, там понятно было, чего ждать.
А здесь?
А если будут шептаться про меня, что не подхожу Матвею?
А если подружки его мачехи чего-нибудь… Ой-й-й…
– Так все, панику отставить, вон лимузин. – Верка смотрит из окна, – во двор не въедет, Мир, слишком здоровый. Придется выходить. А я так хотела выкуп невесты…
– Боже, заткнись уже…
– Мама! – в квартиру забегает Димка, – понали уже! Или передумала? Если передумала, я сейчас все решу… Ого!
Это он залетает
