29
Когда пассажиры самолета замечают на посадке родителей с маленькими детьми, им хочется поскорее убедиться, что их кресла будут в другом салоне. Они не умиляются румяным щечкам, легким локонам, детскому лепету – предвкушение непрерывного ора на протяжении многочасового перелета омрачает их разум. Ханна не оправдала ожиданий этих неприятных людей. По настоянию практичной Марты перед взлетом и посадкой малышке закапали в носик сосудосуживающий препарат, и она не испытала того болезненного дискомфорта, который так мучает маленьких путешественников. Заснула еще во время взлета на широкой груди Кристиана, безошибочно вычислив самого спокойного и уравновешенного члена своей свиты. Его сердце билось ровно, он был переполнен ответственностью, очарован новизной впечатлений. Стефания то и дело вздыхала, терла ладошки, перепроверяла содержимое сумки, пыталась читать, спать, шептаться с Мартой через проход – всё безуспешно. Марта была сосредоточена на своих мыслях, отвечала междометиями и кивками, засыпала или притворялась спящей большую часть полета.
Осло встретил их ясным, окрашенным в оранжевое сияние заходящего солнца небом. Воздух – влажный и прохладный – заставил всех зябко поежиться. Час пик миновал, до апарт-отеля, который для них забронировала Марта, добрались быстро. Здание выглядело современно и бездушно.
– Почему здесь? – удивилась Стефания.
– Рядом набережная, ботанический сад, аптеки, магазины, рестораны, есть, где погулять с ребенком, да и всё необходимое под рукой.
– Мы же не гулять приехали!
– Родительский дом в шаговой доступности. Я заказала прогулочную коляску – она должна ждать нас в номере. Правильно? – обратилась Марта к портье и выложила паспорта на стойку ресепшен.
Тот сверился со своими данными и подтвердил заказ.
Кристиан изучал карту местности и тихо восклицал: и крепость, и ратуша, и музей Мунка, и Национальный музей! У Стефании уже не было сил на возмущение поведением спутников, и она лишь сердито хмыкала, следуя за любознательной дочерью.
Апартаменты с двумя спальнями, ванными комнатами, кухонькой и зоной столовой полностью соответствовали их потребностям. Кристиан сразу вышел на небольшой балкончик, в просветах между зданиями плескали темные воды залива.
– Море рядом – и не пахнет! Удивительно!
– Здесь всё совсем иначе. – Марта хлопала дверцами кухонных шкафчиков. – Закажем ужин в номер. Завтра с утра купим все необходимое.
– Мы с Ханной утром едем к маме!
Стефания занималась распаковкой чемоданов, и Ханна с визгом обнаруживала свои любимые игрушки.
– Я предупредила Франка, что мы подъедем к обеду.
– Ты с ним связалась и ничего мне не сказала?!
– Я ему написала. То, что он не отвечает, не означает, что он не читает писем. Не надо думать, что все в сговоре против тебя. Успокойся. Поедим и выспимся как следует – всем нам нужен качественный отдых.
– Что я могу сделать полезного? Может, почитаю меню вслух? – напомнил о себе Кристиан.
Молодые спали долго, разделив с младенцем и большую кровать, и тихие часы. Марта встала рано, обежала квартал, приготовила завтрак – еда в отеле была отвратительной, – накрыла на стол и, быстро накормив девочку, вышла с ней на прогулку в парк.
В родительский дом решили идти пешком. Стефания казалась спокойной. Была молчалива и напряжена. За дочь не цеплялась – легко отдала ее на попечение тетки и Кристиана. Все ее душевные силы были собраны в кулак в преддверии важного момента. Марта лишь спросила, не следует ли ей в разведывательных, так сказать, целях первой нанести визит. Стефания отклонила это предложение. Слишком долго она ждала встречи с мамой.
По дороге Кристиан заметил цветочную лавку и купил шикарный букет нежно-розовых пионов. Всё же знакомство с матерью невесты! Стефания нахмурилась и выразила сомнение в уместности присутствия Кристиана вообще. Марта улыбнулась молодому человеку и ободряюще похлопала по плечу: как пойдет, ребята, как пойдет.
Узкая улочка привела их к небольшому многоквартирному дому. Коляску оставили под лестницей. Стефания с Ханной на руках первой поднялась на второй этаж и сразу позвонила в дверной звонок. Марта с Кристианом смиренно пристроились за ее спиной. Дверь открыла грузная пожилая женщина в фартуке, без заминок предложила войти – ждали. Представилась: Хельга – и оставила их ждать в прихожей.
– Фрекен Оливия! Гости! – послышалось из комнат.
Стефания оглянулась на Марту, та лишь со вздохом пожала плечами.
Им навстречу выбежало воздушное создание в розовом платье, с собранными в высокий хвост длинными светлыми волосами:
– Ах, как вас много! Дядя Франк ничего не говорил о молодом человеке!
– Мама! – воскликнула Стефания.
Но фрекен потянулась к букету и почти вырвала его из рук Кристиана, сразу клюнув носом полураскрытые бутоны:
– Ах! Это мои любимые! Как вы догадались? Проходите! Здесь так тесно – будем знакомиться в зале! Хельга, проводи дорогих гостей! Я должна поставить цветы в вазу!
Хельга вернулась. Марта схватила ее за руку:
– Что происходит?
– Вас не предупредили? – приподняла брови женщина. – Ей семнадцать. Вы – дальние родственники Франка, проездом.
– Франк будет? – перебила ее Марта.
– Нет. Он не может – занят. Приносит извинения. Не пытайтесь ей ничего доказывать. Не давите, иначе возможен приступ.
– А вы, извините, кто? – Марта не ослабляет хватки.
– Сиделка, компаньонка, домоправительница. Как вам будет угодно. Идемте. – Хельга стряхивает с себя руку Марты. – Если девочке надо что-то особенное, скажите.
Помощница провожает их в гостиную, где накрыт обеденный стол. Стефания обходит комнату по периметру, трогает до боли знакомые вещицы – ничто не изменилось в родительском доме. Все ждут, когда она займет свое место за столом, и Стефания, ни на секунду не задумавшись, садится на свое привычное законное место.
В дверях появляется Оливия с тяжелой хрустальной вазой:
– Вы заняли мой стул! Но ничего-ничего! Посижу сегодня на месте хозяина! Дядя Франк не смог освободиться. Но он всегда такой занятой! Ученый! – Оливия водружает букет в середину стола и любуется. – Ах! Как же я люблю цветы! Присаживайтесь все и будем знакомиться!
Хельга выносит большую супницу и замирает в растерянности – место в центре стола занято вазой. Кристиан передвигает букет, но это не решает вопроса. Он спрашивает разрешения переставить вазу на каминную полку.
– Чудесное решение, Кристиан! У вас прекрасный художественный вкус! – Оливия хлопает ладошками, сложенными под подбородком. – Это ваша дочь? – спрашивает она у него.
– Н-нет, – с заминкой отвечает Кристиан и смотрит на бледную Стефанию.
– Чудесно! Чудесная, прекрасная девочка! Она будет красавицей – сероглазая блондинка!
Оливия проглаживает свои волосы ладонью и укладывает их на груди. Дневной свет, падающий из окна, безжалостно высвечивает седину, густо вмешанную в полотно белокурых прядей, подчеркивает мелкие, частые морщинки на тонкой коже, глубокие носогубные складки, вялые мешочки век. Она тянется к Ханне и касается пальцем пухлой щечки – сразу бросаются в глаза пигментные пятнышки на
