чести, она, по крайней мере, выглядела испуганной тем, что должно было произойти. Никакого обсуждения не было. Никакого голосования. Просто быстрые действия и решимость. Казалось, все вышло из-под контроля.
«Нет».
Это единственное слово сформировалось в моем мозгу. Я не чувствовала своего сердцебиения. Я не могла слышать слов, слетающих с губ Рафа рядом со мной. Мой отец оглянулся через плечо.
‒ Я люблю тебя, ‒ произнес он одними губами.
Кружащийся свет магии материализовался перед пятью ведьмами, когда каждая из них обратилась к Источнику. Земля. Вода. Воздух. Огонь. Магия крови. О боже. Кровь моего отца.
Мир остановился. Я отреагировала. Когда столб белого света поднялся с земли, я отпустила Рафа. Он позвал меня по имени. Я чувствовала его, но он не мог остановить меня. Магия крови. «Жертвоприношение».
«Нет!»
Когда белый свет набрал силу и изменил направление, я бросилась перед своим отцом. Я не думала ни о чем. Инстинкт подсказал мне. Защита любимых. Магия крови. Жизнь за жизнь. Магия сначала попала мне в грудь, потом у меня загорелись волосы. Магия, удерживающая кандалы, ослабла, и последнее, что я увидела перед тем, как упасть на платформу, был взрыв металла, когда она разлетелась на части.
Глава 16
Раф
Талия умерла. Когда ее сердце остановилось, это поразило меня, как удар молотка. Сквозь ярость, боль и огонь мой медведь восстал. Я схватился за грудь и упал на колени.
Магия ведьм выжгла дыру в хрупкой платформе и опалила землю под нами. Сначала я не мог ее разглядеть. Думал, что земля разверзлась и поглотила ее. Я услышал страдальческий крик ее отца, когда соскользнул в искореженный металл и подошел к ней.
Талия лежала в позе эмбриона, ее темные волосы поседели на макушке. Мое горе было так глубоко, что я не чувствовал, как болезнь покидает меня. Позже другие говорили мне, что язвы на моей плоти исчезли в мгновение ока. То же самое случилось с Саймоном и Тревором. Глубоко внутри себя я почувствовал, как еще один груз спал с моих плеч, как медведь моего отца зовет меня, сильный, исцеленный и полный ярости. Это не имело значения. Я бы вытерпел тысячу смертей, чтобы отвратить только эту.
Кланы спустились с вершины холма. Мне было все равно, даже если они разорвут каждую ведьму в клочья. Мне было все равно, даже если ведьмы сожгут каждого из них дотла в этот единственный момент. Все, что имело значение ‒ насколько холодной была кожа Талии, когда я заключил ее в свои объятия.
Я поцеловал ее. Ее губы были бледными, а когда голова откинулась назад, глаза были открыты. Эти прекрасные зеленые глаза стали бесцветными.
‒ Детка, ‒ прошептал я. ‒ Талия. Люблю тебя.
Снова поцеловал ее. Я услышал грохот позади себя. В каком-то отдаленном уголке моего мозга задавался вопросом, действительно ли оборотни и ведьмы разрывали друг друга на части. Но мне было все равно. Потом, они могут разорвать меня в клочья. А сейчас я просто хотел обнять свою любовь.
Небеса разверзлись, обрушившись дождем. Дождь хлестал меня по спине и намочил тело Талии. Я качал ее на руках, и мне казалось, что сам Бог оплакивал потерю моей возлюбленной.
Затем дождь прекратился. Мир ожил, и я очнулся.
Ковен окружил меня. Передо мной проплыло убитое горем лицо отца Талии. Он пытался добраться до нее. Я оказался в ловушке между зверем и человеком. В глазах у меня потемнело, когда я увидел мир глазами медведя, хотя и оставался на ногах. Издал низкий угрожающий рык, готовый разорвать любого в клочья… медведь или ведьма… которые попытаются встать между Талией и мной.
‒ Я убью вас за это, ‒ сказал старейшинам ковена.
Они медленно отступили назад.
‒ Я обещал, что вы ответите перед кланами, если причините ей боль.
‒ Раф, ‒ позвал Бо.
Я рыкнул на него, и он тоже сделал шаг назад.
‒ Не надо, сынок, ‒ выдавил из себя отец Талии. ‒ Не заставляй ее жертву ничего не значить.
Он говорил и другие вещи. Я ничего не слышал. Мог только чувствовать, как в душе поднимается бездонное горе, готовое разорвать меня на части. Снова наклонился над Талией, притягивая ее к себе. Я поднял голову к небу, и из моего горла вырвалось рычание, достаточно сильное, чтобы земля под нами задрожала.
Я зарыдал, вдыхая запах волос Талии. Так неправильно. Этого не могло быть. Я пообещал ей, что никогда не позволю ничему причинить ей боль, пока жив. Не имело значения, что она сама сделала выбор. Я подвел ее. Во-первых, я никогда не был достоин ее.
Все замерло.
Один вдох. Один удар. Затем два. Когда молния ударила не более чем в нескольких метрах от меня, Талия моргнула. Ее кожа потеплела в моих руках, и ее спина выгнулась, когда она сделала глубокий, прерывистый вдох.
‒ Талия! Детка?
Она кашляла и отплевывалась, выпуская из легких голубой дым. Затем она перевернулась в моих объятиях и схватила меня за плечи. Когда она посмотрела на меня, ее глаза наполнились удивлением. Они снова были зелеными.
‒ Раф? ‒ спросила она. ‒ Сработало?
Я открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что потеряла дар речи. Вода капала с моих волос, и Талия начала дрожать. Промокшая до костей, одежда прилипла к ней. Но она была сильной. Ее сердце билось ровно, и ее пульс поравнялся с моим.
‒ Что случилось? ‒ спросила она, когда помог ей подняться на ноги.
Я обнял ее, и мы выбрались из обломков платформы.
Нас встретили потрясенные взгляды сотен пар глаз. Совет ведьм выступил вперед. Отец Талии подошел к ней. Я держал руку у нее на спине, но позволил ей подойти к нему. Он зарыдал, обнимая ее, когда я перевел взгляд на ведьм.
Самая старшая, та, которую Талия звала Моной, набралась храбрости и подошла ко мне. Она наклонилась и заглянула Талии в лицо. Ее собственная улыбка расцвела на лице, когда она положила руку на лоб Талии, коснулась ее плеча и прижала руку к груди Талии.
‒ Что, черт возьми, произошло? ‒ спросила Талия.
‒ Не знаю, ‒ ответила Мона.
‒ Магия крови, ‒ сказала та, которую звали Джейн. ‒ Кровь от крови Гвендолин. И это сработало. Ты исцелился, медведь? Болезнь покинула тебя?
Я вытянул руки перед собой и пощупал спину на предмет оспы. Я не нашел ни одной болячки. Глубоко вдохнул воздух, и мои
