К счастью, туннель вокруг нас расширяется. Вскоре потолок опускается, и пространство расширяется, превращаясь в просторную пещеру. Мой нос морщится от металлического привкуса в воздухе, но Элос продолжает вести нас вперед, шаги отдаются эхом. Шум капель исчез.
Ближе к центру вертикальные камни размером с лесных медведей собрались в свободное кольцо. По причинам, которые я не могу объяснить, волосы у меня на затылке встают дыбом, когда мы входим в странный круг, ища выход. Массивные обсидиановые блоки устрашающе мерцают в пляшущем свете факелов или, может быть, это просто наркотик.
– Там, наверху, – я указываю на щель возле куполообразного потолка пещеры, пытаясь избавиться от головокружения. «Сконцентрируйся». – В стене есть дыра. Она может быть достаточно большой, чтобы пройти сквозь нее.
– Сначала нам придется подняться туда, – отвечает Элос, осматривая стены в поисках другого выхода. Отверстие, которое я замечает, находится на добрых двух этажах над нашими головами.
Острое осознание моей крылатой формы дразнит мои мысли, но я отталкиваю эгоистичную мысль. Нам нужен маршрут, который подходит для всех нас.
– Мы могли бы подняться, – тихо предлагает Уэслин.
Я следую за его взглядом к каменным выступам, расположенным вдоль наклонных стен. Моя спина напрягается. По-видимому, здесь достаточно точек опоры, чтобы добраться отсюда до отверстия наверху, но многие из них наклонены вниз, а некоторые менее прочны, чем другие. Один участок вообще почти не выступает из стены.
– Это может сработать, – соглашается мой брат; хотя его голос звучит уверенно, но, по-моему, боковые опоры размером с ладонь того не заслуживают. Он искоса смотрит на меня. – Как твоя голова?
– Становится лучше, – я снова делаю глоток воды. Сонливость, наконец, начинает отступать, слава судьбе. Но по мере того, как в голове проясняется, нарастает и боль.
– Мы подождем еще немного. Не хочу, чтобы ты упала и проломила себе череп. – Он делает паузу, внимательно наблюдая за мной. – Или ты могла бы полететь.
– Я полезу, – твердо говорю я. – Но как насчет света? Он не очень далеко.
Элос дергает за короткие рукава своей темной рубашки. Освещение довольно скудное в прохладном воздухе пещеры. Уэслин опустил рукава, хотя всегда носит их закатанными до предплечий.
– Нам просто придется идти медленно, – наконец отвечает мой брат с сомнением в голосе.
Я потираю нежный участок на животе.
– Рора, лети туда, – говорит он теперь более настойчиво. – В этом больше смысла.
– Нет, – я тут же опускаю руку, злясь на то, что он заметил.
– Нет смысла всем рисковать восхождением, если вход ведет в тупик. Ты сможешь рассказать нам, что видишь.
– Я не оставлю тебя здесь внизу!
– Огонь лучше осветит две пары ног, чем три, – Элос заправляет волосы за уши. – Пожалуйста, Рора. Ради меня.
В тени обсидиановых блоков Уэслин наблюдает за нашими пререканиями без комментариев.
Наличие аудитории только усиливает чувство стыда. Я знаю, что мой брат прав и что мое сопротивление должно звучать по-детски для такого постороннего, как Уэслин. Но он не понимает, что ситуация слишком похожа на тот ужасный день, который я поклялась никогда не повторять. Тот самый день, когда я обрела форму ястреба-тетеревятника. Волны и далекая голова, жадно хватающая воздух, воспоминания, от которых мое тело болит даже сейчас.
«Здравый смысл, – наконец решила я, сбрасывая сумку и игнорируя комок в горле. – Не эгоизм. Между ними есть разница».
Как только я уединенно разделась и упаковала свою одежду на камне, мне потребовалось чуть больше минуты, чтобы взлететь и войти в отверстие. Взмахивая крыльями для устойчивости, я присаживаюсь на край и заглядываю внутрь.
– Что ты видишь? – кричит Элос.
Запрыгнув еще глубже, я вырываюсь из стесненного воздуха и перехожу на рысь, чтобы изучить дыру. Мои усы касаются наклонных стен, но она должна быть достаточно широкой. Я снова превращаюсь в человека.
– Там есть проход, – кричу я вниз, разрыв в животе яростно жжет. Камень вызывает резкий холод на моей обнаженной коже. – Он очень узкий, но я думаю, что мы сможем им воспользоваться. Я видела немного света на другом конце.
– Тогда мы поднимаемся, – отвечает Элос. – Оставайся там.
Они начинают карабкаться вверх.
Элос идет впереди с факелом в руке, его изношенные ботинки не раз скользят по камню. Каждый раз, когда они соскальзывают, словно кинжал ударяет мне в сердце. Если он упадет, то, врезавшись в один из этих обсидиановых блоков, может сломать себе шею.
Поскольку Элос несет свет, Уэслин перекинул мой рюкзак через свое плечо. Близость заставляет меня чувствовать себя немного неловко, но все, что я могу сделать, это следить за их продвижением от выступа к выступу, их шаги скребут в тишине.
Когда они, может быть, на три четверти поднялись по стене, они оба останавливаются.
Это хитрая ловушка, которую я замечаю снизу, недалеко от моего затененного отверстия. Я высовываю голову еще дальше, плотно сжав губы. Уступ, который им нужно пересечь, всего пять или шесть шагов в длину, но он едва ли шире, чем две ладони, вместе взятые. Падение – это долгий путь вниз.
– Прижмись к стене, – предлагаю я, надеясь, что мне удалось скрыть дрожь в своем голосе.
– Мы будем…
Но что бы ни начал говорить Элос, он обрывается, когда по стенам пробегает дрожь.
Вибрация гудит у меня за спиной.
– Поторопитесь! – восклицаю я. – Вы почти здесь!
Но как будто сами стены вторят моей неуверенности. Землетрясение или просто выходка Долины, каменная камера дрожит от пораженных нервов, сбрасывая с потолка несколько зазубренных камней. Они крошатся и стучат по полу, ударяясь о землю, как градины. Свет факела вздрагивает, когда один из осколков попадает в руку Элоса.
– Давай же! – кричит Уэслин сквозь шум. Хотя выражение его лица остается решительным, на лбу блестит нервный пот. – Я подержу факел. У моих ботинок лучшее сцепление с дорогой.
Элос протягивает огонь, взглянув мне в лицо. Он превращается в пейзаж страха.
Чувствуя себя совершенно беспомощной, бесполезной, я могу только наблюдать, как Уэслин шаркает перед моим братом, а затем проводит свободной рукой по дрожащей стене. Очевидно, он ищет опору для рук, чтобы зацепиться, но поверхность скалы злобно скользкая. Он прекращает поиски и просто прижимает ладонь к стене, держа факел в руке, ближайшей к Элосу. Мои зубы стучат между сжатыми челюстями, мышиный мех угрожает проткнуть мою кожу, когда Уэслин выходит на выступ.
– Почти пришли, – с облегчением выдыхаю я, когда они вдвоем обходят его.
Как только Уэслин достигает другой, более широкой стороны, он сбрасывает мой рюкзак и бросает его в яму свободной рукой. Затем он находит выемку в стене, хватает ее и наклоняется назад, чтобы осветить путь Элосу.
