в домик соседки сына.
Керосиновая лампа с закопчённым стеклом плохо освещала обнажённую женщину, но Сергею и этого было достаточно. Он принялся ласкать груди и живот тёти-мамы. Полез ладонью меж слегка разведённых ног. Посмотрел на отца, стоящего в сторонке. Тот кивнул и прибавил:
— Делай как сможешь.
— Я тебя стесняюсь… — сказал сын, но уже не смог остановиться и нырял пальцами во влажный жар.
— Потом посмотришь, как я буду. — подбодрил отец.
Сергей быстро обнажил пенис, примостился меж раскрытых ног Тамары и вошёл в неё быстро. И так же скоро кончил, громко застонав от эйфории.
— Это лучше, чем рукой, да?
— Да, пап. — поглядывая на поток спермы из той щели, ответил сын. — У тебя больше чем у меня! Ей не будет больно?
— Со временем и у тебя подрастёт. И не беспокойся о боли в этой женской области. Они ведь рожают через эти врата, а дитя всяко крупнее наших членов….
— А мне можно будет после тебя? — смотря, как отец совершает фрикции в хлюпающую щель, попросил добавки… уже мужчина.
— Ты только перестань дрочить, я всегда буду брать тебя сюда. — с перерывами на вдох, ответил сыну.
Так и повелось, вплоть до прошлой весны, Николай опаивал Тамару, а затем сын сам оставался с женщиной на пол ночи. А за три дня до ухода в армию, Сергей попросил не поить тётю-маму — ему хотелось истинной женской ласки…
Мужчина поговорил с соседкой, объяснил просьбу.
"Я уже поняла, почему моя кунка была полна спермой. Напаивал, а потом сыновьям подкладывал?" — пожурила в прошлом году Тома.
"Нет, только Серёжка был. — он рассказал ей о том, как всё это начиналось и добавил: — Вот только Юрка не такой. Ни разу не замечал его интереса к женщинам. Как бы не педик вырос!"
Безрадостно принимала Тамара юного любовника. Не проявляла активности, просто выполняла его просьбы: встать, покрасоваться телом; поднять ногу, как сможет; лечь на спину и принять его в такой позе; пососать член, возбудить и встать раком.
Веселья такая встреча не прибавляла по причине, того, что Тома обиделась на Николая поняв его грязные намерения насчёт сына Юрика. Но в прошлом году так и не совпало, чтобы Тома была на даче, когда там были Николай и Юрка.
***
— Ты и вправду считаешь, что Сашка твой от Николая? — распрямив спину и глянув на то, как мужчина с парнем, принялись прикручивать последний лист гофры, спросила Люба.
— Конечно сто процентной уверенности нет. Я же как выпью, к этому делу не стойкая… может и Лёнька твой…. Извини, извини. Я без претензий. Но иной раз мне кажется, что Юрик похож на Сашку…. Только вот в отличии от моего сына, Юрик к этому делу не охоч.
— Нет, я могу с уверенностью сказать: не Лёнькино это произведение. Артёмка в доказательство моей правоты! Их порода мордастая и грузная. Я до сих пор плохо себя чувствую, когда Лёнька на мне топчется.
— А мне наоборот нравится быть приплюснутой его массой. Извини.
— Да, что ты всё извини, да извини. Породнились уже считай. Сынок твой отъёб сегодня на славу. Считай все Лёнькины с тобой измены оплатил. Ты вот что скажи: это твоя обмолвка, что Юрик не охоч к этому делу, означает, что Серый охотник? Было у тебя с ним…? Давай, давай, мы же с тобой одними мужиками ёбаны.
Тамара рассказала всё как духовному отцу. Считай так же покаялась. И добавила, что Юрик, если не в этом месяце, то осенью должен пойти в армию. Насчёт этого Николай строг с сыновьями.
- Сегодня и младшего покрестим…. Я теперь к молодому хую жадная. Разобрала отличия. Даже тридцатилетний сантехник не так дерёт, как…. О, Серый сюда идёт….
— Здравствуй, мама Тома. Здравствуйте, прекрасная сеньора! — Сергей вошёл на их участок через калитку в общем заборе.
— Серёженька, здравствуй, милый мой сынок. А возмужал-то как. Прав был батя, что заставил тебя служить! Вон какой мужик вымахал. Знакомься, это соседка моя, Любовь Анатольевна.
— Здравствуй…, защитник. Можешь обращаться запросто — Люба.
Трудно смотреть в глаза женщине. Особенно если перси её нагло оттягивают взор на себя.
— У вас там букашка ползёт… — глядя на белизну грудей, сказал парень. — Вот совсем спряталась.
— Неохота перчатки снимать. У тебя руки вроде не так грязны, будь добр, помоги вытряхнуть. — смотря в глаза, однако не упуская периферический обзор на мотню штанов Серого, попросила нимфа.
Сергей ещё раз провёл ладонями по своей футболке, отогнул чашечку Любиного лифчика, достал грудь и поймал муравья. Затем аккуратно поместил сиську в бюстгальтер, не упустив возможности поддеть крючком пальца столбик соска.
— Это на какой же службе обучают так бережно обходиться с нежностью женских прелестей?
— В нас это с молоком матери заложено. Меня мама кормила грудью, а вот Юрику не досталось… Папа приглашает вас, дамы, пообедать вместе с нами…. Мы с утра здесь, оголодали малехо.
— Нам осталось рядок томатов досадить. Растопи нашу баньку, Серёж. — наблюдая за флиртом между подружкой и парнем, она наслаждалась какой-то появившейся свободе. — Отцу скажи, что пить будем только вино.
Не отрывая взгляда от взора Любы, парень пошёл к бане. И если бы не опасность, упав, сломать себе какую-либо кость, так бы и шёл.
— Нет, я не дотерплю! — сказала Любаша. Сбросила перчатки, ополоснула руки в бочке с водой. — Он обссыкает мне пизду! Да, да! Прям чувствую, как из него льётся смазка. Мальчик хочет….
— Мальчик хочет… видимо целый год терпел, не было возможности… — чувствуя своё возбуждение, сказала вслед подружке Тома.
Она увидела, как парень понял намерения Любы, как притянул её к себе, придавил телом к косяку дверей. Они так и продолжили совокупляться — не обращая внимание на то, что они хорошо видны и Тамаре, и возможным прохожим по улице. Любаша стояла на одной ноге, другой опоясав парня над ягодицами. Плавочки лежали на ступне другой, опёртой на цыпочки, ноге. Крепкие ягодицы парня часто толкались снизу-вверх и сзади-вперёд.
Тамара решила отвлечься — голова пошла кругом. Видимо кровь оттекла к гениталиям. Надеясь, что хоть парень стал настоящим мужчиной, способным удовлетворить опытную женщину, поняла, что если это не так, то всё равно сегодня примет в спермоприёник семя. Возможно не одного, возможно не раз.
Стон удовлетворённого Сергея и чмокания Любаши, означили, что процесс закончен. Как раз и рассада вся посажена в лунки, притенена пластиковыми абажурами. Тамара распрямилась, отёрла пот со лба, взглянула на парочку —
