будет слишком поздно, если черные знамёна будут реять под нашими стенами.
Тишина.
Альтиор сошел с трибуны, прошел прямо к вратам.
Верховный маг встал:
— Зал совета нельзя покинуть, покуда не окончится заседание.
— Я покину! — отозвался Альтиор, все также восклицание его развеялось в злобном безмолвии.
Подойдя к дверям, он достал кинжал и угрожающе глянул на слуг. Они сразу же боязливо кинулись поднимать засов, открыли двери, в которых исчез император, и сразу же закрыли их за ним, также поставив засов.
Как только захлопнули двери, поднялся гам, шум.
Поднялся Гликон, худощавый белый маг, источавший своим видом старость, он указал трясущейся рукой на двери и завопил:
— Кинжал, у этого подлеца был при себе кинжал! Оно ни ставит совет ни во что!
Стратоник прикрыл лицо рукой, стыд захлестывал его, стыд за раздрай, за ненависть, за беспорядок, воцарившийся здесь, в сердце города, мечту о котором он так лелеял в своем сердце.
Поднявшись, он подошел к трибуне.
— Ты дашь мне слово? — обратился он к Протелеону.
— Конечно, — отозвался верховный маг, с печалью смотревший на зал, и воскликнул, — слово префекту города Стратонику.
— Приветствую всех, — белые маги все ещё немного переговаривались, но в большинстве слушали речь, — император впал в гнев, мы все видели это. В граде Вольном наши рыцари с честью защитили интересы Белого города и его области, — Зэорис и гости из Вольного захлопали, зал отозвался тихим рукоплесканием, — печально то, что сегодня мы не в состоянии сплотиться так же, как сплотились при основании этого славного города. Я сам всегда выступал за мир. Как вы знаете, моя цель, как префекта, преумножить богатство и блеск города. А потом я выступал за открытые и плодотворные отношения с орденом. Но эти времена ушли. Наши защитники бьются с орденскими воинами в нескольких днях пути отсюда, и это страшно. Тысячи черных рыцарей идут на юг, они готовятся к наступлению, готовятся напасть на нас. Как сказал сегодня император, это неизбежно.
Пауза.
Но зал лишь молчал.
Поднялся Гликон.
— Прошу слова.
— Слово Гликону, — разрешил верховный маг.
— Спасибо, — Гликон почтительно посмотрел на верховного мага, затем продолжил, озираясь по сторонам, — мы не можем знать, зачем черные рыцари ведут свои войска в те или иные места. В конце концов, Альтиген говорит об взаимодоверии в новую эпоху, а префект Стратоник только что заявил об открытости отношений. Так почему у ордена не может быть интересов в альвийских лесах? Кроме того, нет никаких подтверждений того, что войска действительно там стоят. Верить ли рыцарской разведке, напрямую подчиняющейся императору?
— Вы хотите обвинить императора во лжи!? — гневно воскликнул Стратоник, не ожидавший такого от себя.
Вновь поднялся шум, лишённый всякого одобрения.
Встал Зэорис:
— Поддерживаю префекта. Кому нам верить, как не рыцарям? А хорошо ли мы исполняем свои обязанности, если выбираем таких императоров, которым сами потом не доверяем?
— Избрав императора, — высоко поднял руку Гликон, — мы оказали доверие ему, вручили ему священные обязанности.
— Ну что с того, что оказали доверие? — выпалил раздраженно Зэорис, — вы ошиблись. И когда ж мы начнем выбирать правильных людей?
— Держи себя в руках, Зэорис! — крикнул Гликон.
— Тишина! — прогремел верховный маг.
Зал успокоился. Все сели.
Стратоник продолжил:
— Высшая добродетель, это уважение к реальности…
Но префект уже видел, что дело плохо. Заседание не будет плодотворным. Их ждал гнилой мир, который обернется лишь потерей инициативы в грядущем сражении.
_____
— Это невозможно! — орал Зэорис.
Юго-восточный зиккурат.
Не самый высокий этаж.
Просто обставленная квартире без лишней мебели и украшений. Городское убежище Зэориса.
Внутри на простых стульях со скрещенными ножками сидят Протелеон и Исеп. Нет ни вина, ни мёда. Собрались они ненадолго.
— Это только на руку Зеланду, — раздраженно сказал Исеп.
— Идиоты! Вот так у нас в городе делаются дела. Слепые уроды! Это подонки не то, что заседать там, они белыми магами быть не смеют… Им всем, я говорю, им всем воздастся за это! Кретины… должно быть весь континент смотрит за этим и думает о том, насколько глупы белые маги.
— Зэорис… — начал было Протелеон.
— И эти ж скоты потом же будут теми, кто будет в один голос кричать, призывать нас всех сплотиться, защитить город, будут аплодировать императору, который будет расхлебывать их же дерьмо. Ну конечно, им же важнее сохранить то спокойствие и богатство, которыми они все это время наслаждались, бездарности…
— Зэорис, послушай, — мягко произнес Протелеон.
Зэорис повернул голову и в тот же миг стал более смирным, он четко выговорил:
— Прости, Протелеон, я перебил тебя.
— Сядь и расслабься, и ты, Исеп, — с этими словами он достал трубку, на столике близ них догорала лучина, ей он раскурил эту трубку и стал в своде удовольствие делать множество маленьких затяжек, взгляд его стал добрым и туманным, — это заседание сыграет свою роль в предстоящих событиях. Тебе же я хочу сказать, что ты должен помнить свою роль. Для чего существует Серый орден?
— Для изменения власти города, — прямо ответил Зэорис.
— И что же происходит с орденом?
— Он непомерно крепнет под властью Зеланда, — сказал Исеп.
Ещё три, четыре коротких затяжки.
— Да, и это не хорошо. Но это не значит, что вы должны беспокоиться о защите города. Ваше дело состоит в том, чтобы не дать Зеланду захватить город.
— Мы не дадим, — сказал Исеп, ревностно, — город мы ему не отдадим.
_____
Белый город спал спокойно.
Но время продолжало свой невыносимо постоянный ход.
Люди приходили в отчаяние. Жизнь разлагалась, ломались судьбы, гнили души в катакомбах этого каменного колосса. Кому-то не хватало сна и тот падал от истощения, и никто не подбирал его в этих подвалах и не тащил хотя бы до угла, где было его место с немногим разбросанным там сеном, покрытым мешковиной, кому-то не хватало хлеба и он загибался от голода, чьи-то дети гибли от болезней, а кто-то совсем отчаянный пытался сбежать из города своим ходом, и пропадал навсегда, потому что не всех брали
