— Кто владеет тобой?
Ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, а спина выгибается от удовольствия, когда оргазм сотрясает ее до глубины души.
— Ты, — кричит она, пока я продолжаю растирать, массировать ее чувствительную плоть, пока последняя дрожь не пройдет по ее телу.
Когда я вытаскиваю из нее свои пальцы, они скользкие от ее оргазма. Я протягиваю их к ней.
— Ты видишь это? Ты видишь, как сильно твоя киска любит меня?
— Ты мудак, — выдыхает она, но на ее лице появляется злая ухмылка.
— Ты когда — нибудь пробовала себя, котенок?
Ее щеки вспыхивают.
— Нет.
Я подношу пальцы к ее рту:
— Открой, — приказываю я, и она приоткрывает свои полные розовые губы, позволяя мне просунуть пальцы внутрь. — Теперь соси.
Я не отрываю от нее глаз, пока она сосет, проводя языком по подушечкам моих пальцев. Когда я вытаскиваю их несколько секунд спустя, с ее губ на мои пальцы стекает струйка слюны, и это, возможно, самое горячее, что я когда — либо видел.
Она проводит языком по нижней губе, приводя себя в порядок.
— Видишь, какая ты вкусная? Теперь ты знаешь, почему я пристрастился к твоей горячей маленькой пизде и как чертовски трудно было держаться от тебя подальше в последние недели?
— Казалось, ты прекрасно с этим справляешься, — парирует она.
Я выгибаю бровь, глядя на нее:
— Все еще злишься на меня? Как насчет того, чтобы я выбил из тебя это отношение нахуй?
— Ха, — фыркает она. — Ты мог бы попробовать.
— О, тебе действительно нравится бросать вызов, — рычу я, поднимаясь на колени, и дотягиваюсь до ее трусиков. Обхватив своими руками мягким хлопком, я разрываю их пополам, чтобы ее киска была полностью открыта для меня.
— Это действительно было необходимо? — она вздыхает.
Я нависаю над ней, раздвигая ее бедра своими, когда направляю свой член к ее входу:
— Да.
— Данте, — шипит она на вдохе, когда я врываюсь в нее.
— Я еще не прошел и половины пути. Ты уверена, что хочешь, чтобы я попытался выбить из тебя это плохое отношение?
Она не отвечает мне. Вместо этого она смотрит мне в глаза, и в них столько вызова, что мои яйца втягиваются в живот.
— Я собираюсь наслаждаться каждой гребаной секундой, когда пригвождаю тебя к этой кровати, — я двигаю бедрами, полностью входя в нее.
— О Боже, — вскрикивает она, ее руки обвиваются вокруг моей шеи, когда она прижимается ко мне, пока я трахаю ее достаточно сильно, чтобы мы оба забыли все напряжение и боль последних нескольких недель. По крайней мере, на данный момент.
— Ты определенно называешь неправильное имя, котенок, — говорю я, прежде чем опустить голову и засосать один из ее твердых, покрытых камешками сосков в рот через ее футболку. Я нежно кусаю ее, и она хнычет, когда ее спина изгибается, а ее киска пульсирует вокруг моего члена.
— Конечно. Я забыла, что ты дьявол, — мурлычет она.
Я смотрю на нее, мое лицо в нескольких дюймах от ее лица, когда она прищуривает свои темно — синие глаза, глядя на меня.
— Твой дьявол, Кэт, — взяв ее за руки, я переплетаю свои пальцы с ее и закрепляю их над ее головой. — Но если ты будешь стоять смирно и обхватишь меня ногами за талию, я отведу тебя посмотреть и на того, другого парня.
Глава 32
Кэт
Когда я проснулась этим утром, Данте ушел. Он отнес меня обратно в свою кровать после того, как трахнул меня в комнате для гостей, а затем заставил меня кончить так много раз, что я сбилась со счета. Но, несмотря на все, что мы делали прошлой ночью, и на то, как он нежно шептал мне на ухо, он снова ушел, и я чувствую его отсутствие еще острее, чем раньше. Я не могла понять его итальянского бормотания, но все равно чувствовал смысл, стоящий за ними. Мы вернулись в хорошее место.
Может быть, я просто обманываю себя и цепляюсь за то, чего на самом деле никогда не было. Возможно, Данте Моретти не способен испытывать какие — либо чувства ни к кому, кроме самого себя, потому что каждый раз, когда я немного приближаюсь к нему, он, кажется, отдаляется еще дальше. Но я больше не собираюсь стоять в стороне и быть зрителем в своей собственной жизни. Я хочу получить от него ответы, и я полна решимости их получить.
Я принимаю душ, переодеваюсь и направляюсь прямиком в кабинет Данте. Я не могу продолжать жить в этом доме как пленница, ожидая тех крох привязанности, которые он решит мне подарить.
Вооруженный охранник, как обычно, стоит у двери.
— Его нельзя беспокоить, — говорит он, прежде чем я спрашиваю, там ли он.
— Хорошо, ты можешь сказать ему, что это чрезвычайная ситуация и мне нужно срочно с ним поговорить?
— Его нельзя беспокоить, — повторяет он.
— Ну, я не сдвинусь с места, пока ты, по крайней мере, не постучишь в эту чертову дверь и не скажешь ему, что мне нужно поговорить с ним прямо сейчас, — я складываю руки на груди и свирепо смотрю на него.
Он раздраженно закатывает глаза, прежде чем постучать в дверь и просунуть голову в комнату:
— Это мисс Эвансон, босс, — говорит он.
— Я занят.
— Она говорит, что это срочно.
Наступает пауза в несколько секунд, прежде чем он заговаривает снова:
— Проводи ее, — говорит Данте, и гигант — охранник отступает в сторону, пропуская меня в комнату, прежде чем закрыть за мной дверь и оставить нас наедине.
— В чем дело, Кэт? — со вздохом спрашивает Данте, проводя рукой по волосам.
Я сажусь на стул напротив его стола, сцепляю руки на коленях, чтобы перестать ерзать:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Это не может подождать? Я вроде как чем — то занят.
— Нет, так не может быть, Данте. Я ждала две недели, чтобы поговорить об этом, а ты постоянно избегаешь меня.
— У меня много чего происходит.
— Я знаю, но ты
