воспоминании о первой близости между ней и Аверьяном на берегу того самого озера.
– Да, так я думаю, – важно кивнула Машка. – Хотя пару дней назад еще так не думала.
– И что изменилось в твоей светлой голове всего за пару дней? – усмехнулся Трайкер. Он не отвергал подобный ход событий, стали ведь люди оборотнями, но, скорее, соглашался с теорией природного возмущения и вмешательства в стремительный техногенный прогресс.
– Шуточные предсказания оказались вовсе нешуточными, – не оставляли Ариель размышления о записочках, полученных в качестве подарка от лесника, чья фигура тоже выглядела несколько таинственно.
– Напомни-ка свое, – попросил Михеев, только сейчас осознавая, что его записка о худосочной собаке абсолютно «легла» на действительность.
– Жизнь краса, но пуста. Темный лес не отвергай, апостолу помогай, – наизусть помнила Ариель строчки.
– Ну и какому апостолу ты собралась помогать? – развеселился Трайкер. – Тому, кто ключами от врат рая и ада распоряжается?
– Какой ты недогадливый, – фыркнула блондиночка.
– Я, кажется, понял, кого имеет ввиду Ариель, – вмешался в диалог брат Гуналы. – Темный лес – тот, что зарос волчьей ягодой. И охраняет его гарнизон.
– А главного зовут Лука, – сообразил уже и Трайкер. – Хочешь остаться в гарнизоне?
– Да. Хочу, – уверенно сказала Маша и спросила Айнара: – Твое предсказание тоже ведь сбылось?
– Сбылось, – подтвердил ирбис.
– И мое, – заметила Дженна.
– Аверьян, а что было в твоей записке? Ты нам так и не сказал, – припомнила Маша.
Но Аверьян вопроса девушки не услышал, как не слышал вообще всего разговора о сбывшихся предсказаниях. Увлекся собиранием букета из хлопковых ветвей для Дженны.
Букет выходил пышным, неординарным. Просто загляденье.
Но когда он вручил красоту своей милой, она хлопнулась в обморок.
– Дженна, – обеспокоился Аверьян так, что у него свело все мышцы от тревоги за девушку.
– Девочка перегрелась на солнышке, – предположил Абдула. – Солнечный удар. Надо скорее приложить мокрую тряпку на лоб.
Богдан уже снял с себя футболку и лил на вещицу остатки воды из пластиковой бутылки.
Мокрая ткань, да шершавый язык Ласки привели Дженну в чувство.
– Ласка, перестань, – увернулась она от волчицы, которая старательно облизывала лицо дорогой человечьей подруги.
Даша увидела Аверьяна без футболки, и сами собой в голове начали вырисовываться картинки, игривые, пикантные, нескромные любовные фантазии.
Видимо, фантазии отражались на ее лице, потому что Айнар произнес слишком уж многозначительно:
– Похоже, чтобы вывести девушку из болезненного состояния, достаточно предстать перед ней обнаженным.
– Я не больна, – не противилась Дженна тому, что Аверьян взял ее на руки. – Просто голова закружилась.
– Думаю, это не солнечный удар, – предположил ирбис. – Думаю, это реакция на пережитый стресс.
– Мы все тут пережили стресс, – буркнула Маша. – И не единожды. Но в обморок только Дженна хлопнулась.
– Возможности организма и пределы сил у каждого разные, – вполне понимала Гунала состояние Дженны. Она и сама не раз падала в обмороки после измывательств над ней Карима. Смоляную волчицу никто не мучил, но испытаний на ее долю выпало предостаточно. Тут и более сильный оборотень не справится, что уж говорить о хрупкой девушке.
– За полем стоит старый фермерский дом. Можно остановиться там, отдохнуть. Заночевать, – предложил Абдула. – Дженна отлежится и все пройдет.
Двухэтажный фермерский дом, хотя и представлял собой строение, нуждающееся в значительном ремонте, для отдыха и ночлега вполне подходил. Он был выстроен по типу гостиницы, где комнаты когда-то снимали для рабочих, нанятых на сезонные сборы хлопка.
Веранда первого этажа отводилась под столовую. Там компания и расположилась поужинать.
– Никогда не ела ничего вкуснее, – потянулась Ариель за добавкой пышной, толстой лепешки с куриным мясом.
Ужином их снабдили женщины из поселка в пустыне.
– Смотри, растолстеешь, – поддел девушку Трайкер. – Лука тебя, такую толстую, не примет.
– Дурак! – рассердилась Машка и демонстративно уплела третью по счету лепешку.
– Эти старушки… Они ведь не волки? – обратилась Дженна с вопросом к Абдуле.
Дневная слабость оставила ее в покое, но не Аверьян. Он совсем сошел с ума от страха за ее здоровье, и потому буквально не выпускал девушку из своих рук. Даже сейчас за общим столом она сидела на одном кресле с ним, удерживаемая крепкой рукой.
– Верблюды, – улыбнулся Абдула.
– Серьезно!? – захлопала длинными ресницами Машка. – Пенсионерки обращаются в верблюдов?
– Оборот совершать им сложно. Возраст, сами понимаете. Но, если дамы желают в кого-то плюнуть, то да, обращаются.
Гунала хихикнула. Она сама была свидетельницей однажды, как старые верблюды оплевали Карима с его шайкой. Муж мог бы сжечь всю деревеньку, но посчитал выше своего достоинства воевать со старухами.
Трайкер в который раз залюбовался преобразившейся девчонкой. Не красавица ведь. А что-то такое в ней, что цепляет накрепко.
– Абдула, а что ты будешь дальше делать? – поинтересовался Нодир. – Пойдешь в услужение к тому, кто заменит Карима?
– Нет. У меня более масштабные планы, – загадочно ответил мужчина.
– Неужели сам займешь его место? – придумала вариант Маша.
– Это вряд ли. Роль морального урода мне не подходит.
– Тогда, что ты задумал? – не отставала от него Кроль.
– Поднять восстание против элиты, – удивил Абдула. – Поместить гадов в клетки. Пусть живут в своем зоопарке. Вернуть к нормальной жизни свой народ. И не только в Самарканде. И в Бухаре, и в Астане.
– Да ты революционер настоящий, – уважительно сказал Тимофей. – Благое дело задумал.
Почему-то никто из присутствующих не сомневался в том, что у Абдулы все получится.
Наутро распрощались со своим провожатым и помощником. Дальше их пути расходились.
Миновали бывшие коневодческие фермы.
Не стали заглядывать в сады Тамерлана.
Оставили позади прекрасный в своем величии и убранстве Самарканд.
Не задержались в предгорных кишлаках, где напуганные жители еще не ведали о грядущих переменах.
Дорога домой. Знакомые места, отчего передвигаешься более уверенно. Отчего время движется быстрее.
Дженна не могла двигаться быстрее. Она больше не могла отмахиваться от очевидного – с ее самочувствием определенно что-то не так. Правая задняя лапа от быстрого бега привычно ныла. А вот мышцы скручивало вовсе не привычно. Скручивало болью.
Еще она постоянно принюхивалась.
Ощущала свой запах иначе.
Так пахнет болезнь?
Смерть?
Аверьян кружил вокруг нее, заглядывал в глаза.
